У моего приятеля с Богом сложные отношения. -Как я могу поверить, если он мне знака не подает... - Чуда хочешь?.. - Нет, зачем... но хоть что-нибудь.. Время идет, а знака все нет и нет. - Смотри, ветка качается, кивает за окном... - Ветку бьет ветер, а он без Бога живет, ищет перепады давления. - Вот рябина стоит вся багровая, мороз, ветер, а ягоды держатся... - Это холод их прихватил, ничего особенного. И вот чудес все нет, и просто особенных событий тоже нет, все объяснимо, естественным образом возникает и пропадает. - Вот если б стол вдруг подскочил... или полетел... Или шапка с головы слетела... Стол стоит как стоял, а шапка помедлила чуть-чуть - и слетела, покатилась. Он поймал ее - ветер это, говорит. Действительно, ветер, веселится на воле, выравнивает давление... и никакого знака нет. Жить спокойней, но что-то беспокоит: - Вызвать бы его на серьезный разговор. - Ветер, что ли?.. - Ну, ветер... Бога. Буду ругать его на чем свет стоит, может ответит... Ругал, ругал - и за дело, и просто так, от тоски, а в ответ ничего - ни звука, ни знака... Нехотя зима ушла, весна тут же примчала, все как полагается, согласно расписанию, и никаких чудес. Явилось лето, дождливое, правда, хмурое, но именно оно, а не сразу осень. Листья-травы разрослись чудесно и глубоким зеленым цветом покрыли черноту земли. И опять осень, снова ветер, снова рябина, как всегда - снег... - Хоть бы снега не стало... И представьте - растаял, до января земля черна, желта - всюду мертвая трава, нет ей покоя. - Бывает,- приятель не смущен - было уже и будет, просто циклон, а потом, предсказываю, снова снег, мороз и прочее. И предсказанное им сбывается. Он и рад и не рад - зима восстанавливает силы, законы подтверждают свое постоянство, причины понятны, ответы найдены... а знака нет. - Ну как я могу Ему поверить, хоть намекнул бы... Так он мучает Бога много лет, требует знака и внимания, просит доказательств, верит, не верит, мучается сам - и умирает, опять же как все люди. И снова ничего особенного, ни знака тебе, ни намека - одна печаль. Он лежит холодный, белый, на губах улыбка. Я наклоняюсь к нему: - Ну, как?.. Что там?... Будь другом, подай какой-нибудь знак, подай!.. Нет, он молчит, тайну соблюдает. А за окном осень, ветер, любимая его рябина - бьется в окно, машет багровыми гроздьями...
Поговори со мной...
Я в автобусе еду. В центре светло, но людей уже мало. Магазины закрыли, а мест для гуляния мало. Еду. Темные громады... дальше черные улицы поуже, дома пониже... Уплываю, корабль мой мал. Раньше я это любил - там, впереди... Теперь все равно. Узкую нору роет человек. Над всей нашей жизнью нависла ошибка. Улица, зима, темень, тусклые окна - там тени, кто ест-пьет, кто спит, кто на детей кричит... Еду. Раньше думал - как выбраться из тьмы... Во-он там где-то свет... Покачнулись, стукнуло под колесами - рельсы... будочка, в ней желтоватый огонек... Стой! кто там? кто?... Уплыло, снова темнота... еду. Я думал - есть светлые города, небо... только бы уехать отсюда. Нет, чернота внутри... внутри темнота... Человек в автобусе. Мы вдвоем. Старик, желтое лицо: - Поговори со мной... Я говорить с ним не хочу. - ... мне страшно... И мне страшно, но не о чем нам говорить, не о чем. - ...я с женой живу... она все по хозяйству... ночью спит... Я лежу. Думаю?... нет, меня качает на волнах... страх меня качает. Умру - что с ней будет... Уходим в темноту. Неужели всегда так было? Ведь верили, улетали к свету... Ты молодой, уезжай отсюда, уезжа-ай... здесь все отравлено... Хочу верить - будет Страшный Суд - всех к ответу... И в это не верю. - Ты что... так нельзя, старик... Нагнулся - он уже спит. Нет, нет, нет, на первой же остановке... дальше не поеду, выпустите меня!.. Давно позади огни, город, голоса, песни, смех, небольшие приключения и шалости, даже какие-то успехи, гордость... Под нами нет земли. Оправдания нет... Не надо! пусть это сон - яркий свет в лицо, кто-то треплет за плечо - гражданин, ваш билет!... А, как хорошо! да, билет, конечно билет - вот он, во-о-т... А что со стариком? Лицо белое... улыбается... -Хорошо тебе? А мне страшно, поговори со мной...
На дороге.
Голубя раздавили. Колесом впечатали крыло в асфальт, шея в крови. Он на спине - бьется, выгибается, встать не может. Увидел меня - затих... И вдруг отлепил крыло, перевернулся, на лапки встал. Стоит покачиваясь... Рядом на синем инее четкий отпечаток крыла, как след давно умершей птицы... А голубь еще жив. Покачнулся, пошел к придорожным кустам. Все уверенней идет, все быстрей. Дошел, упал - замер, сразу горсткой помятых перьев стал - из них клюв раскрытый торчит, в него влетают снежинки... Сухой снег милосердно засыпал птицу. След крыла на дороге посветлел и растаял. Только розовое пятно упорно пробивалось на поверхность, смущало бездумную белизну... А я шел и думал - почему я такой трус?.. И жить боюсь, и умереть боюсь...
Снова удрал.
Федор лежал на скамейке и смотрел, как тускнеет закат. Вдруг с легким треском распоролось небо, просунулась большая рука, согнула указательный палец и чуть хрипловатый вежливый голос сказал: - Иди сюда, Федя... Федор спустил ноги со скамейки. Идти тяжело, но надо. Когда выпил, спорить с начальством не стоит, тем более, с таким высоким... За домом земля истончалась - наверху небо и внизу небо, посредине почва тонкой лепешкой. Встал Федор на край земли, посмотрел вверх - видит, пальцы нервно барабанят по небу. Ишь, издергался весь... Зевнул: - Говорили, нет тебя... - На момент отлучился. Не успел вернуться, слышу - кто-то матерится. Европа спит уже, а ты безобразничаешь. - Хо-хо, ну, это что-о... Ты бы днем послушал, что творилось. Как с луны свалился. Голос пообещал: - Вот еще на полстолетия отлучусь, а потом тысячу лет никуда не собираюсь. - Командировка, что ли?.. - Ну да... Но ты не хулигань, с женой помирись, матом не ругайся... и картошку, наконец, убери, ведь позор... Федор проснулся - Бога нет, небо светлеет, ветер несет листья осенние, скамейка за ночь остыла... - Убери, убери... а сам снова удрал...
Через миллион лет.
Через миллион лет здесь будет море - и теплынь, теплынь... Папоротники будут? Папоротники - не знаю... но джунгли будут, и оглушительный щебет птиц. Лианы раскачиваются, на них обезьяны. Немного другие, на кого-то похожие... но не такие наглые, наглых не терплю. В тенистой чаще разгуливают хищники, саблезубые и коварные. Мимо них без сомнения топает, продирается... не боится -велик... Слон, что ли? Ну, да, суперслон, новое поколение... Вот заросли сгущаются, наверное, за ними река? Конечно, река, называется - Ока, желтоватая вода, ил, лесс, рыбки мелькают... Пираньи? Ну, зачем... но кусаются. Сапоги прокусят? Нет, в сапогах можно... За рекой выгоревшая трава, приземистые деревья... Дубы? Может и дубы, а может баобабы, отсюда не видно. Иди осторожней - полдень, в траве спят львы... Нет, не они... но очень похожи, только грива сзади, а голова голая... А, это грифы - у падали примостились... львы под деревьями и на ветвях, в тени... Вот и домик... огород, в нем картошка, помидоры, огурцы... двухметровые... Вообще все очень большое, ботва до пояса, трава за домом выше головы. Раздвинешь ее - там белый тонкий песок, вода... Море... Никаких ураганов, плещет чуть- чуть, и так каждый день - и миллион лет покоя... Миллиона хватит? Хватит-хватит... Теперь что в доме... Вот это уже слишком. Я просто уже без сил... Сядем на ступеньки. Бегает, суетится головастый муравей. Термит, что ли? Нет, рыжий... Что дальше?.. Картошку окучивать, помидоры поливать?..
Лист сухой.
Осенью зеленый лист становится желтым. В нем какой-то пигмент меняет цвет. Я уже забыл, что в точности там происходит. Почему-то я зеленые листья не люблю и не замечаю, а вот лист желтый задевает меня. Он висит на ветке, почти голой, рядом с ним небо, высокое и холодное. Стволы деревьев черные, блестящие от дождя, в зеленоватых пятнах и ржавых крапинках. Стволы торчат из земли, мокрой и холодной, а на земле - желтые листья. Мой лист тоже скоро упадет, но пока держится. Вот подует ветер, застучат по стволам крупные капли - вспорхнет листочек, и медленно пойдет к земле, к другим листьям. Но пока он на месте. Потом их сгребут в большие кучи и подожгут... Я каждый день смотрю на него - он совсем прозрачный, светлый, и становится все ярче, а небо опускается над ним, тяжелое, бурое... Ну, лети... Упал, и ярким пятном на черной земле. Теперь ветка голая. Поднялся ветер. Листья сухие летят гурьбой - торопятся куда-то. Птицы собрались огромной тучей и медленно кружат над голым холмом. Шорох крыльев и листьев сливаются. От костра поднимаются кусочки сажи, летят. От стаи отделяются птицы, и тоже, как кусочки сажи, кружат над нами... Скоро зима.
Иногда в декабре.
Иногда в декабре погода волнуется - прилетают неразумные западные ветры, кружатся, сами не знают, чего хотят... Наконец, стихают - отогнали зиму, снег стаял, земля подсыхает, и приходит новая осень - коричневая и черная, с особым желтым цветом. В нем ни капли слащавости, он прост и сух, сгущается - впадает в молчаливый серый, в глубокий коричневый… но не тот красновато-коричневый, который царит живой дымкой над кустами и деревьями весной, а окончательный, суровый, бесповоротно уходящий в густоту и черноту - цвет стволов и земли. Лес тяжел, черен, чернота расходится дымом и клубами восходит к небу с такими же черными тучами, а между лесом и небом узкая блестящая щель - воздух и свет где-то далеко. Все сухо, тяжело, неподвижно, только тонкие стебельки мертвой травы светятся, шевелятся... Осень коричневая и черная. Бывает иногда в декабре.
Где мое пальто?
Пропади она пропадом, пропади!... Каждый вечер на земле столько людей проклинают жизнь, что движение ее тормозится. И только когда угомонятся все, улягутся и заснут, стрелки часов снова набирают ход, до следующего вечера. Но в глубинах машины времени остаются песчинки сомнения, крупицы горечи, сознание ненужности подтачивает вечный механизм... Пропади она пропадом! И так каждый вечер... И она пропадом пропала. Ночь прошла, а утро не настало, солнце сгорело за одну ночь. На сумрачном небе тлеет забытой головешкой. Поднялся ветер, несет сухие листья... а света нет... Холодеет понемногу, посыпал снег, день не настанет больше. Птицы мечутся, звери бегут в леса. Люди проснулись, завтракать сели, на работу собираются... - Ого, морозец ударил... Где мое пальто с воротником?..
Не ищите.
Я возьму билет и сяду в старый ночной автобус. Уеду из жизни, к которой не привык. Оторвусь от нее, надоевшей до тошноты. Непрерывно передвигаясь, исчезну, стану невидим, недоступен никому. Как посторонний поеду мимо ваших домов. Старенький автобус переваливается через ухабы, темнота окружает меня - никто не знает, где я, меня забыли... Смотрю из окна на улицы спящих городков, пытаюсь проникнуть в сонные окна - "может здесь я живу... или здесь?... вот мой порог..." - и еду дальше. Луна освещает печальные поля, заборы одиноких жилищ, листва кажется черной, дорога белой... Автобус огибает холмы, будто пишет свои буквы. Я - в воздухе, невидим, затерян в просторе... Я еду - и эти поля, и темные окна, и деревья, и дорога - мои, я ни с кем не делю их. Не хочу ваших привязанностей, не хочу внимания - это плохо кончается. Я еду - и сам по себе. Не ищите меня - автобус исчез в ночи. Совсем исчез. Совсем.
