Я был на фестивале "Кама Любви", между Иж-городью и Вотвот-селом провел я летом
не боясь песен Меладзе. "Я вылечился от меладзефобии" - хотелось кричать на весь
лес. И добрые милиционеры кормят кашей всех. Все бьют в тамтамы. Там и сям поют
про Кришну, там и тут делают цигун, а я втихаря с Гагариным из села Светлое в
палатке отпиваю из бутылки 0,7 и ничего больше не надо. Я заедаю огурцом это
пристрастие к водному раствору "цэдва ашпять оаш" и выхожу из палатки и
превращаюсь в медведя, которого тут же безумные дети заталкивают в бесконечную
топь грязей Мировой Оси.
На начало 3 -го дня похмелья мне снились враги, это зуб исчезающий пел свою
вредную песенку да так больно, что в головном мозгу рождались образы из
неправильных периодов детства с нехорошими ровесниками и ровесницами, и
показалось мне, что я моделирую во взрослость Ту Детскую ситуацию псевдобунтуя
против Исчезнувшего... Блин, но и во взрослости, которая внешняя полно Грязи..
Неоднозначность мира то рекомендовала мне ехать к загадке археологии внешнего,
то ехать избавляться от зависимости от цифры 0,7, то думала как мне сделать
карьеру в Казани. И катушки с голосом Юры смешивались с детством и
корректировали его в правильное прививками песен про периферию и про башкирский
мёд. "Вся огромная моя родня умоляла молчать, но только не отец. Он поддерживал
мою нирваническую песню даже тогда когда я и сам открещивался от неё, словно
апостол Павел"
И склеивание слов с отключенным чайником наполняло небо добротой, и "Несомненно,
песня "Дождь", эдакого оппозиционера (всегда ли или только в 80-х) принадлежит
на самом деле не к всеобщему желанию молодежи. И поколения ровесников Юрия к
переменам в Советском Союзе и к фельетонной злободневности, в отличие от многих
других песен уфимской "ДДТ", лениградской "Алисы с Задерием", архангельского
"Облачного края" и свердловских "Водопадов" с "Наутилусом", принадлежит к
ресторанной традиции ВИА. Это свидетельствует о том, что при всей нелюбви к
эстетике ВИА и остальной эстрады от середины 60-х и вплоть до конца 70-х все
вышеозначенные рок-группы испытали влияние своих собратов-недругов.
И ярче всего и именно на контрасте Летов в своих родных провинциальностях и
являются осколками тогдашних ВИА. Главное ведь, чтобы гитары были настроены, и
басист держал ритм вместе с ударником, да вокал нужен похаризматичнее... Еще
нужно думать о том, что падает снег, и инструменты пока еще аутентично "живые"
без миди-штучек. Я писал эту катавасию и хотел поесть креветок. Но очень скоро
возродился дуэт "Регина", и значит, они будут.
Да еще и супрематист Парисов вместе с Арцимовичем придумывали новое
художественное течение в кафе в Сарае-Берке, в бывшей столице Золотой Орды,
точнее в столовой, где мужики смотрели телевизор и ели вторые блюда и запивали,
кто пивом, кто чаем. А в телевизоре убедительно бубнил сам Джигурда. Мужики
смеялись.
Бывшая столица навевала светлые мысли, городок был само спящее лето, и над
крышами пятиэтажек шелестели листья, и из окон неслась "попса". И я, гуляя уже
после столовой по уютным улицам, вдруг наткнулся на трактор "Фордзон" во дворе
местного ПТУ. Трактор 30-х годов бодро ржавел, не боясь утилизации, солнечные
блики молодили всю его ржавчину, от него шла высокая энергия перетекания
событий. Я ушел дальше и заблудился в чудном сосновом лесу, совсем не хотелось
находить дорогу, но она нашлась, так как я спрашивал у прохожих обо всем.
Парисов знал, что его ждет 37-й год, это знание давило безысходностью. Только
"Фордзон" не испытывал человеческих иллюзий и не искал возможностей умчаться в
Америку. Сталин сказал Берии, что СССР нужна атомная бомба. И в семи юртах
шаманы говорили хану, камлая, что здесь будет яркая как 100 солнц вспышка, что
надо уходить в Сарай-Берке именно сейчас, на 800 лет назад, здесь в степи...
Берия до марта успел. "Одного большого мингрела" так и не нашли, бомба была
готова, и вместо большого мингрела расстреляли рассветами мингрела поверженного,
и вся историческая сырость выговорилась на бумаге. А Шевчук пел о Родине.
А уфимский состав "ДДТ" после отъезда Юрия распался, вливаясь в рестораны.
Думалось мне тогда так, еще давно, но вот сейчас мне это думание, когда ночной
ветер и я на "автопилоте. И с другой стороны, начиная с альбома "Табу", а может
и раньше, вместе с восходящим ленинградцем БГ в «Аквариуме» играют музыканты,
прошедшие школу лабухов.
Я ручку купил именно "красную", а она потекла в последнее время. Поначалу "она"
была бодрая такая. "Что и говорит о чудесах в Поднебесной"? Это хождение "там" и
"тут" поисходило за год до неясной, но все же недоперепильной смерти Бреда,
вокалиста "Пушки".
Я проживаю эту улицу, Коммунистическую, а ту прожить не могу, пока я не там, это
конечно понятно и естественно. Можно Коммунистическую переименовать в
Оптимистическую, а Окт. Революции переименовать в улицу Майской эволюции.
Гауланов уехал в Сочи, тетрадь с его почеркушками нашлась во время уборки на
лоджии. Такая она диффузия вакуума забытья черновиков в метафизике воспоминаний
о летнем сексе в бывшей ханской Ставке под размеренность железнодорожного
движенья грузовых поездов, а еще мы с ней собирали вишню. Все-таки я или
романтик, или путешественник. А Бред утверждал ласково: "Мы выходим на сцену,
смотрим друг на друга и подавляем смешок: "Чо, так серьёзно что ли всё?" и
продолжаем играть эти несерьёзные песенки. И барабанщик никому из нас выпить не
дает, то есть замахнуть перед концертом. Но, ничего, чекушка-то у меня вот
здесь, в пиджаке, отвернулся от всех с микрофоном, загнулся, изображая
фронтмена, да и втихаря отхлебнул. И все хорошо".
Уфимский случай указывает нам на то, что в те времена происходила незаметная
диффузия музыкантских судеб. "Какая-то диффузия, вот еще чего выдумал" - говорил
фарцовщик, наигрывая на гитаре производства Пермской области аккорды песни про
"Новый поворот"... Надо было лечиться от дэдэтэфилии, но борьба шла с переменным
успехом. Я знал, что поможет только Моцарт. Был концерт памяти Бреда в
кинотеатре "Смена"
И была драка, по-моему, панков с гопниками, или просто драка без ярлыков, я туда
не ходил, я не дурак. Я хотел поприставать к Маше, ну Вы её не знаете. Но
наверное она была почтительно строга. Я кажется, забил на эту математику и
поехал домой на автобусе, как раз мимо улиц Оптимистической и Майской Эволюции.
Дома я пил чай, и телевизор рассказал о найденной ленноновской пленке с
черновиком "Свободный как птица", и о том, как остальные трое битлов, доиграли
черновик в чистовик, это казалось невероятным. Те обе улицы в 51-м автобусе
прижались в стремительную открытку-короткометражку, и я не успел
пофилософствовать....
Сталин думал душить Пригова, но наступил март, и снега начали таять
тектоническими плитами, и скорбеть горючими слезами, в которых утонуло немало
советского народу, о С. С.Прокофьеве никто и не вспомнил... Пригов в год таяния
возвышения марта над остальными месяцами был советский мальчик, и вообще ни о
чем таком не думал. А Сталин сказал Автору: "Ну не пей ты больше!", а Автор
сказал: "Не буду". Но в апреле так называемый автор все-таки выпил с дуэтом
"Регина" и сходил за третьим баллоном пива. Коварный ведь, напиток думали
выпивающий А. и выпивающий его друг в тот вечер ваучеризации страны Артем,
который собственно-то и есть - дуэт "Регина"... Пригов выжил и все мы впали в
постмодернизм, все те, кто ходили в школу в 80-х, все те, у которых Ленин
работал в сердцах, как в кабинете, с письменным столом, лампой бумагой и
чернильным пером. Ленин писал тезисы (все 75 лет), а Пригов озвучивал их тогда в
2007-м в Ижевске задолго до потом и превратился в "Почетного Удмурта" - вот так
Ижевск затянул еще одну культовую фигуру в свой индустриально-серый стиль.
Ижевск - город одного автомата, если верить предрассудкам, но это не так,
потому, что Сталин в Кремле и курит трубку, и думает не только о Калашникове -
это образ великой Страны и того, о чем мы ничего не знаем... Хотелось слушать
"Реквием" и досматривать фильм М. Формана, но культурного терпения не хватало, и
рука находила нужную кнопку и снова "Дип Перпл" молнией врывался в квартиру
панельного дома, глядящего на дворы, где по уфимским преданиям жил когда-то во
время войны с фашистами А. Платонов.
А я шатался в своей комнате хмельной и дурной через полгода или год, борясь за
сочинительство проторомана, глядя на монитор компьютера, вспоминал об Америке
оркестровых гастролей. Америка было не против того, чтобы я искупался в
Атлантическом О., а также она была не против и того, чтобы вдруг я понял, что
там, где закат, там Запад и Россия, этого не может быть, конечно "она вертится",
я понимал это своими школьными знаниями по географии. Там Запад, там Россия,
неужели нужен новый Колумб, неужели и Россию надо открывать оттуда, то есть
отсюда начиная сдвиг из Техаса, то есть с Востока.
Сталин сказал Василию: "Ты думаешь, что ты Сталин?, Или я - Сталин? Вот он -
Сталин". И показал на портрет И.В.. Василий хотел уехать в Китай, а Берия думал
в мгновенье перед вылетом пули из пистолета: "Вот это постмодернизм!" "Бомбу
стране подарили с людьми науки, и вот, пожалуйста - пуля мне". Василию не
удалось уехать, но в 90-е годы 20-го века челнокам удалось и выехать и приехать,
и в КНР и из КНР. Юрий Алексеевич думал: "Думают они, эти прекрасные
восторженные люди всех стран, что я Гагарин. А я просто, счастливый Юрка, а
Гагарин на портретах. Тем более там он не лысый, а я потихоньку линять начал".
И про любой период любой эпохи можно сказать также двойственно, подставляя
другие имена и даты. И можно аргументировать снова и снова о существовании этой
вот не самом деле не просто диффузии, но и Божественном всепроникновении в любую
вещь мира. И в продолжении этого своего монолога осмелюсь предположить, что и
бесконечная вера Майка, в каком бы возрасте он не был или во
временно-пространственной координате в субстанцию "Рок-н-ролл" это одно из
отражений вышеупомянутой диффузии. Рок-н-ролл – вещь всеобъемлющая, но вместе
строгая язычески, более чем простое перечисление имен рок-н-ролла от Чака Берри
до "Радиохэд". Рок-н-ролл - состояние духа, что есть, был и будет. Именно
чувствование духа и акта творения произведения искусства выводит банальную
песенку Шевчука на уровень гимна Жизни и омовения дождём в том числе и благодаря
чувственному исполнению "Юрки как парня с соседнего подъезда", то есть благодаря
и неосознанному ни слушателем, ни исполнителем, но четкому образцу поведения из
стандартного голливудского набора. И уж если появилась мысль о Голливуде, то
Шевчук вполне годится на роль И. Джонса в глазах современного слушателя
очередного "Радио" и значит, каждый желающий может построить галерею
голливудских образов из списка "наших" рок-звезд. И как ухватить мгновенье
счастья, когда его то догоняешь или от него, такого доставучего убегаешь?
Возможно это все, что останется от шелеста листвы, но зато эта видная жизнь в
соцсети "В к." кажется настоящей, в то время как настоящая кажется симуляцией.
Можно быть виртуозом или не быть, но снова ехать к придуманно-обретенным
друзьям, для которых я приближаю Уфу, можно снова потерять свежесть камыша.
Можно не любить вьюгу в тот момент, когда она не даёт дышать. Можно упиваться
умеренной скоростью набивания слов в недра диска "Дэ". Можно говорить на
радиопередаче приятным низким мужским голосом банальности об отрешенности и при
этом все-таки и чуткости к любому дуновению событий этого самого поэта, можно не
очень хорошо вести себя в гостях на свадьбе, можно и очень даже хорошо, можно
искать строчки песен в слоганах и гул и скрежет тормозящего под окном
"КамАЗа"...
А этот абзац легко можно поменять местами с другим из моей шкатулки изнывающего
мозга. Но полуденный сон выключает все транзисторы моих извилин и становится
ясно, что критика в рамках литобъединения города У., только и навевает не тоску,
но полупротест, Но вдруг они все правы?
