Я сидел и смотрел в монитор.
Если бы действие происходило пару веков назад, я бы мог описать картину
следующими словами:
«Мрачным зимним вечером, когда все довольные жизнью люди уже практически спали,
а недовольные либо работали в поте лица, либо с болью размышляли о жизненной
несправедливости, один молодой человек сидел за столом при свете свечи в сырой
каморке под крышей. Неугасающий внутренний огонь вырывался в каждом его взгляде,
а лицо с чертами благородства было болезненно бледным. В руке он держал перо, а
под столом было разбросано много скомканных листов дешевой писчей бумаги.»
Но я живу в 21 веке, в наше время любая информация распространяется в долю
секунды, поэтому любопытное человечество эволюционировало – каждый человек
прогоняет через себя в день массу информации, все читают «по диагонали»,
блоками, мысленно выхватывая из любого абзаца только ключевые слова и только
смысл. Поэтому в цене – лаконичность: трехминутные музыкальные сэндвичи без
вступлений и кульминаций, динамичные фильмы без тридцатиминутных пейзажных
съемок падающих листьев. И, наконец, скупые книги без длинных описаний про
фельдиперсовые чулочки и холодную бледность лица.
Именно поэтому я сразу введу вас в курс дела – я сидел на кухне перед монитором
и периодически безжалостно нажимал кнопку «del», стирая целые куски трудно
рождающегося текста.
На дворе действительно была зима, за окном было темно – лишь фонари чуть
рассеивали эту темноту. Вечер не был мрачным – это был обычный вечер трудовой
недели.
Моей задачей было написать короткий рассказ для одного хорошего литературного
конкурса.
Проблема была в том, что все мои написанные произведения серьезно выходили за
установленный лимит. А писать что-то новое мне очень не хотелось. Еще бы –
последнее сочинение было написано года три назад, как минимум.
Вспоминаю то время – вечерами я сочинял, печатал, создавал красивые папочки на
рабочем столе компьютера. «Писал в стол», как говорится. А потом вдруг разом
перестал – как оборвал. Справедливости ради хочу сказать, что это коснулось не
только прозы. Также закончилось написание стихов, ведение дневника и сочинение
песен на свои же стихи. Наверное, у Вас крутится на языке логичный вопрос «А
почему?». Действительно, даже самому хочется это как-то осмыслить, хорошо что
время позволяет (и лимит конкурса, ха-ха).
Так вот, началось все лет в 16 – мозг повзрослел, душа тоже – и я начал сочинять
стихи, периодически вести дневник, играть с другом в музыкальной группе, жестоко
и безответно влюбляться. Годы шли – я продолжал вести дневник, в котором писал о
том, как мне нравится «творить», как люди меня не понимают, все сверстники курят
и пьют, один лишь я, такой замечательный, создаю вещи, которые другие сделать
даже не пытаются и не хотят. Я писал и писал, бренчал на гитаре и бренчал, в
тайне лелея том самый момент, когда ко мне придет «признание». Почему я был
уверен в том, что «признание народа» все-таки придет? Потому что я сравнивал то,
что делал я, с теми продуктами, которые миллионами потребляли наши
соотечественники.
И я понимал, что я лучше их.
Песни? Сравните то, что написал я, с наркоманским русским роком на такой же
наркоманский белый стих. Или с «два притопа, три прихлопа» современной
поп-музыки. О текстах песен поп-песен лучше вообще помолчать.
Книги? Сравните то, что написал я, с Дарьей Донцовой, с криминальными книжками
про ментов и зону, с наркоманскими западными «бестселерами».
Стихи? Да люди вообще забыли, что такое поэзия. Поэзия пропала. Тут остались
только совдеповские пенсионеры или кокаиновая богема. (хотел написать
«наркоманская», но по-моему уже это было бы как-то не по правилам русского
языка). Ах да – и репчинка. «Репчинка» и «телеги» у нас вместо Есенина и Блока.
Вокал? Да Вы послушайте 80% эфира – это второй класс ДМШ. Причем каждый гордится
своим «саундом» - кто гундосит, кто шепелявит, кто хрипит, кто блеет.
Необразованные люди в караоке порой поют в разы лучше.
Поэтому я и все ждал, все надеялся на то, что известность все-таки придет и все
написанные мной произведения мгновенно выплеснутся на публику. Придет признание
моего таланта, и я смогу уже без опаски творить и творить, радостно наблюдая,
как «глагол жжет сердца людей». О-да, это было бы наивысшее счастье. А после
моей смерти найдут мои дневники и опубликуют, и все будут взахлеб читать про
страдания тогда еще непризнанного гения...
Но потом как-то резко, но, к сожалению, поздно (аж лет через 5-6) , во мне
заговорил рассудок.
И вот что он мне сказал, а «крыть» мне было его нечем.
1) Не ты один такой умный и замечательный. Если брать Россию, то у нас сейчас
миллионов 5 таких же прекрасных поэтов, прозаиков и музыкантов, которые тебе
практически не уступают. Это факт. Выпускники гнесинки, филфака и просто
самородки – нас же очень много, целые тысячи. И все не дураки.
2) Вакантных мест на олимпе людской популярности не так и много. 100 писателей,
100 музыкантов – остальные же, увы, за бортом. Человеческое сознание ограничено,
мы не можем держать в поле зрения много лиц – остальное уходит в тень.
3) Вакантные места на олимпе занимают не талантливые. Ну, да, не талантливые.
Как и в жизни, в постсоветской России. Кто понаглее – то наворовал, и теперь в
королях. А остальные – выживают, а не живут. Так и в искусстве – у нас, да и
везде – чего ж врать, побеждают не умные, не трудолюбивые, а наглые и коварные,
или тупые, но со связями.
Подумал тогда «юноша с благородными чертами лица и болезной бледностью кожи» и
решил закончить деятельность, потому что в данной ситуации «писанина в стол» -
это пустая трата времени.
Закончить-то закончил, живу как большинство людей, время попусту тратить
перестал… но вот какая развивается трагедия глубоко внутри меня. Если у тебя с
рождения есть жажда чего-то, то она почему-то не умирает. Ты можешь заглушить ее
– но она все равно точит тебя изнутри. Как будто есть у тебя какие-то
конечности, но ты ими специально не двигаешь . Какое-то время можно сдерживать
себя, но потом начинает нарастать желание встряхнуться, побегать, дать этим
конечностям работу.
И вот с этой бедой я уже ничего поделать не могу. Есть во мне жажда
музыцировать, писать книги и стихи. Ее можно глушить, но она живет, как
ностальгия у эмигранта. А кроме жажды творить есть еще и способности к тому,
чтобы это делать, хорошие способности, надо сказать.
Простаивает какая-то часть моего мозга, простаивает, бездействует – я ощущаю
это. Что ж поделать, были у меня способности с рождения к этому. Был талант, так
сказать. Да он и сейчас есть.
А зачем он мне? Какая от него польза и мне, и людям? Может мне лучше было
родиться со способностью быстро бегать или с талантом торговать? Тогда была бы
мне от этого таланта хоть какая-то польза. Если бы можно было его продать или
обменять, я бы это сделал сейчас, ей Богу, сделал. Но как?
Зачем, интересно, мне эта часть души, часть мозга, которые онемели, омертвели за
пять, или сколько там лет? Лучше бы, наверное, я родился прирожденным продавцом.
Я знавал таких ребят - торговцев по натуре, они уже с двенадцати лет кому-то
что-то продавали и перепродавали, пока я читал Василя Быкова и Достоевского. И,
что самое прекрасное, - их занятие им нравилось тогда и нравится сейчас. Сидел
бы я тогда также перед монитором, такой розовощекий и с брюшком, только сидел бы
не на кухне в старой панельной однушке, а в хорошем коттедже - в своем кабинете…
Но, увы, - нет в мире пункта обмена талантов. И спросить о том, зачем оно тебе
это все дано – тоже не у кого. Хотя нет – вру – есть у кого спросить. В
принципе, эти проблемы наряду с проблемами «зачем мы живем», «откуда мы
произошли», «зачем мы умираем», «что будет после смерти», «где найти руководство
по эксплуатации человека» находятся в юрисдикции Бога. Только вот на глобальные
проблемы Бог ответил, а вот на вопрос с талантами как-то ответа я нигде не
нашел. А догадок как-то нет. Потому что трудно найти объяснение тому «зачем мне
холодильник, если я не курю». Зачем талант, если он по факту не нужен? Никому.
Даже тебе самому в данный момент.
Хотя, есть у меня мыслишка… Даже не мыслишка, а так – оправдание, которое я
нашел для данной ситуации как единственное разумное: может, талант все-таки
дается не зря. Он тебе пригодится, но не сейчас и не в тех масштабах, о которых
ты тщеславно мечтаешь. Например, песни сочинять для детей в детском лагере или
статьи писать для детской газетенке? Может быть, так? Не знаю.
Ну вот, незаметно, и до лимита почти дошел. Жаль. Еще много хочется написать.
Но, знаете..
Хочется закончить на мажорном аккорде. Долго думал, что бы написать напоследок.
И мысль осенила. Или «муза прилетела», как сказали бы некоторые.
А давайте устроим революцию и бунт. Давайте устроим государственный переворот.
Как устроим? Сломаем власть наглых, коварных и «со связями» в искусстве: вы
голосуете за меня – а я потом вытягиваю вас. И потихоньку всех бездарей с олимпа
таким методом выдавим. Как вам? Реально?
Не переживайте – я не обману. Я прямой и откровенный человек, мои друзья это
знают. Если я обману вас, я буду уже не я, не Андрей.
Ладно, долгие расставания нам ни к чему. Что ж – «прощайте!». Или - «до
свидания»?
