- Ой! Ну какие остряки, какие остряки у нас на Кубани живут? Особенно в
Краснодаре! Особенно армяне! Эти с «которым часом» к девушке не подъедут. Не-ет.
Эти особым способом знакомятся!
Сидевшая до сих пор спокойно хрупкая старушка в необычайном одеянии
темно-зеленого цвета придвинулась к двоим, оказавшимся на этой же скамейке в
этом же парке в замечательный осенний день, такой сухой и теплый.
У молодого человека она попросила огонька. Элегантно отставив руку, продолжала,
время от времени тактично отворачиваясь, выпуская дым.
- Еще по молодости. Не будем уточнять, когда именно, неудачно спрыгнула с
трамвайной подножки. Вижу – каблук вот-вот отвалится. Бегу к знакомому сапожнику
– он быстро и прочно прибьет. Тут с противоположного тротуара один брюнет с
такими черными глазами кричит:
- Девушка! У вас каблук отвалился!
Я в панике.
- Уже?!
Окружающие буквально в осадок выпали. Каблук и не мечтал отвалиаться. Парню
разговор завязать хотелось. Через улицу. Как вам понравится?
Ее странный балахон зашелестел, как листва под ногами.
Она выпустила тонкую струйку дыма.
- Или, вот еще деталь. Бусы в моду вошли. Стеклянные. Тогда пластмассовых не
было. Надела я эти бусы, яркие, на солнце сверкают. Взгляды притягивают.
Навстречу – опять сын Кавказа:
- Девушка! У вас бусы наизнанку надеты! – Строго так мне замечает.
Разворачивается – и за мной!
Озадачил. Бусы – наизнанку. Как это? Ну, надо же такое придумать?
- Русские ухаживают тяжело. По-советски. Я русских люблю. И жалею. Настоящих
мужчин, не мужиков, мало осталось. Единицы. Генофонд исчезает.
Парочка перестала обниматься и незаметно для себя придвинулась ближе к забавной
старушке. Та, раскуривая следующую сигаретку, продолжала:
- Техникум заканчивала. В России. На последнем курсе один все ко мне сватался.
Москвич. По длинным коридорам ходит за мной и ноет:
- Же-енимся, же-енимся.
Надоел.
- Женимся. – Говорю.
Лишь бы отвязался.
По распределению сюда, в Краснодар, приехала. Работаю. Нравится. Места для меня
– новые, люди – интересные. Его забыла совсем.
Вдруг – является. И как только нашел?
Что меня потрясло в этом франте: кепка на нем – коричневая, пиджак – коричневый,
брюки – тоже коричневые. Даже ботинки, и те – коричневые!
Ну, вы понимаете, что он мне напомнил?
Я его тут же обратно на поезд и спровадила.
Нет, думаю, не допущу мою жизнь превратить в то, на что ты теперь похож!
Молодежь откровенно смеялась над старушкиными россказнями. Та затягивалась
следующей сигареткой.
- А вы не смотрите, что я курю! Эта привычка с войны осталась. С голодухи. Есть
нечего было. Совсем нечего. А табачком где-нибудь да разживешься. Заполнишь
кишки дымом вместо хлеба. Оно и полегче будто…
А отвыкнуть не могу…
Мне внуки говорят, бросай, не то помрешь, старая!
Ну, я пыталась вроде. Честно. Смотрю, что-то хуже стало. Мутит и голова
кружится. Потихоньку опять курю. А друзей-знакомых уговариваю: бросайте!
Тут еще кампания такая пошла и по радио. И по телевизору – антитабачная.
Постепенно все бросили.
Все умерли.
Последний умирал друг, я сижу рядом, успокаиваю: видишь, ты еще и пожил. А так,
давно бы умер, если б курил.
А сама думаю: э, уж я курила всю жизнь, так и буду. Организму требуется.
Вот, живу. Одна осталась. И курю. И сумки, сами видите, какие таскаю.
Она подмигнула черным глазом обескураженной парочке. Легко подхватила две
огромные сумки с помидорами и быстро скрылась за кустом вечнозеленого самшита
осеннего парка имени Горького.
