Стук колес не приносит ожидаемого спокойствия. Пытается умерить мой пыл и не
справляется: я радостно оглядываюсь и страшно вежлива со всеми. Улыбаюсь. У
проходящей мимо женщины покупаю ненужную мне шоколадку.
Взглядом провожаю до дверей мужчину с огромным чемоданом.
- Ничего страшного, - говорю ему с улыбкой, но он и не думает извиняться за то,
что задел меня по плечу. Не замечает, наверное.
Нетерпеливо смотрю на часы – скоро дома. Повторяю про себя заученную речь.
Только начало: уверена, дальше пойдет само собой. Есть моей взволнованности
причина – решение переехать из университетского общежития к молодому человеку.
Хотя мне и было предложено перевезти вещи в начале недели, я просила повременить
до моего разговора с родными. Пусть будут в курсе, поддержат и помогут.
Мама и дядя Валера встречают меня, помогают загрузить сумки в багажник. Почти
всю дорогу молчим. Сгорая от нетерпения, я все же решаю ждать до дома.
А дома меня немедленно сажают за стол, радуются, начинают допрашивать. Пытаясь
улучить подходящий момент, я все не нахожу его. Неправильным мне кажется
вставлять свою Новость в поток обыденных мелочей, каждодневно происходящих везде
и всюду. Напрягает и присутствие за столом соседки, Антонины Сергеевны. Она
отхватила самый мягкий стул и сидит теперь, скинув выданные ей тапки и вытянув
ноги. Якобы на секунду заскочила, по важному делу.
Из-за узости стола, мне приходится все время одергивать себя, чтобы не
расположиться с удобством и не задеть ее голых ступней. Поскольку два раза это
уже произошло, совсем теряю желание что-либо говорить.
Дядя Валера чавкает бутербродом. Растерянно смотрю в его сторону и тут же
отворачиваюсь, стоит ему заметить мой взгляд.
- А что, Катька, как учишься? – подает голос соседка и так смотрит, будто кто
заставляет её это говорить. Её дочь полгода отучилась и вернулась назад. Тяжко,
говорит.
- Хорошо она учится, умница она, - не дав мне ответить, встревает мать. Я
смущенно улыбаюсь.
- Да, - говорю, - неплохо. - Вот последнюю сессию…
- А парень-то у тебя есть? – в этом вопросе подтекста ещё больше. Дочь Антонины
Сергеевны недавно замуж вышла, ребеночка ждет.
Сказать бы маме, чтобы не пускала её, да разве ж убедишь. Похвалиться - оно
завсегда радость.
- Да, куда ж ей парня-то, Тонька, - вновь вмешивается мать, не подозревающая о
четырех месяцах моего знакомства с Сережей. – Ей учиться надо, чтобы деньги
зарабатывать. Нормальные.
Антонина довольно скалится.
- А то ж пока будет обучаться, сколько времени пройдет? Поздно будет, сейчас
надо, - фыркает.
- Это ты, Тоня, брось, - встревает дядя Валера, не удосужившись сперва
прожевать. – Катюше перемены сейчас только лишними будут. Да, Кать?
Я улыбаюсь, полагая, что говорить с полным ртом – огромный талант.
В воскресенье меня провожают назад, и я трясусь в поезде, стараясь не смотреть
на людей. Мои перемены в лице Сережи встречают меня и принимают из рук чемодан.
Пока идем до метро, он расспрашивает о моих выходных. По привычке лезу в карман
и, нащупав там растаявшую шоколадку, неуверенно заглядываю Сергею в глаза.
- Ну чего, Кать, решилась теперь?
Из моих выходных я выношу ступни Антонины Сергеевны и набитый рот дядя Валеры.
Ощущаю, как во мне подымается брезгливость.
- Сереж, ты прости меня, я не готова.
