Тишину в кабинете нарушал лишь голос. Тяжелый, прерывистый. Казалось, он идет не
из уст молодого человека, лежащего сейчас на кушетке, а откуда-то из глубины. Из
той самой глубины, которая не видна человеческому глазу, не слышна его уху, не
ощущается волшебным чувством осязания:
- А я – один, доктор…Даже в самой насыщенной толпе я одинок настолько, что мне
хочется кричать… Вот только, что толку надрываться, если меня все равно не
услышат… Даже если кто-то обратит внимание на орущего человека, он не захочет
узнать причины… Ему будет просто все равно, понимаете? В этом мире никому нет
дела до других... Мало того, люди одичали настолько, что помощь, дающуюся просто
так, они не принимают… Они уже никому не верят, понимаете? Они врут… Они
обсуждают других… Осуждают их… Вместо того, чтобы пытаться исправить свои
недостатки, они ищут их в других… Зачем? Я… просто не понимаю мотивов этих
поступков, доктор… А знаете, как реагируют они? Для них – я безумец…
Сумасшедший… «Чужой среди своих»… Они уже не слушают меня… Им просто не
интересно… Все, кто окружает меня, рано или поздно отворачиваются… Я устал,
понимаете? Устал от вечного напряжения, что появляется, стоит мне появиться в
обществе… От одиночества, следующего за мной по пятам… Я не хочу больше так,
доктор. Я не хочу больше жить в этом мире… Я хочу свободы, света, понимания,
доброжелательности окружающих… И я понимаю, что здесь я его не получу, -
неожиданно молодой человек замолчал.
Кабинет тут же наполнили все образные звуки: тиканье часов на стене,
приглушенные голоса за дверью, мерное дыхание мужчины, сидящего напротив
кушетки.
- Я – безумец, да? – едва молодой человек начал говорить, кабинет вновь
погрузился в тишину, словно все окружающее прислушалось к сбивчивому голосу. –
Скажите, посоветуйте, что мне делать, доктор. Я хочу жить… Хочу просыпаться
каждое утро и любоваться взошедшим солнцем, слушать пение птиц весной, ощущать
аромат цветов летом, ходить осенью под проливным дождем, наряжать елку к Новому
Году… Я хочу все это… Но я не могу больше… Каждый день, попадая в общество я то
ли исчезаю, то ли падаю в глубокую помойную яму… Я хочу общаться с людьми, но…
То ли это умение мне не дано, то ли я просто настолько жалок сам по себе, что со
мной и говорить не хочется… Я не знаю… Объясните мне, доктор.. Пожалуйста…
Молодой человек замолчал в ожидании, и кабинет мгновенно наполнился посторонними
звуками.
Сидящий за столом мужчина кашлянул и прикусил дужку очков, пытаясь
сформулировать ответ и подобрать доводы. Он отлично видел, что сегодняшний его
клиент на грани. Что собственный внутренний мир этого человека настолько
отличается от реального, что между ними произошло взаимное отторжение. И он
знал, что исправить в этой ситуации уже ничего нельзя. Остается либо добровольно
уйти, либо понять, принять и привыкнуть, что гораздо сложнее и дольше.
Мужчина аккуратно положил очки на стол, стараясь не создавать лишнего шума, и
подошел к широкому окну, повернувшись к клиенту спиной. Середина января всегда
символизировалась у него с высокими сугробами чистого белого снега, снежными
бабами, тут и там налепленными непоседливыми детьми, и ярким зимним солнцем,
слепящим глаза. Однако, сегодня, 17 января, на улице было пасмурно и тепло,
из-за чего выпавший недавно снег грязной кашей растекся под ногами людей и
колесами проезжающих мимо окна машин.
- Вы когда-нибудь наблюдали снегопад? – прерывая довольно продолжительную паузу,
задал свой вопрос врач, продолжая разглядывать пейзаж за окном.
- Конечно, - по голосу было слышно, что клиент улыбнулся. – В детстве даже
снежинки любил языком ловить.
- Не правда ли, чудесное зрелище, снегопад из маленьких звездочек? Совсем не то,
что падающий огромными хлопьями снег… А ведь это те же самые снежинки, но только
сцепленные друг с другом. Но, заметьте, они не столь прекрасны и неповторимы,
как эти шестиугольные создания зимы.
Мужчина замолчал, с улыбкой заметив, как на окно только что приземлилась
маленькая снежинка, выпавшая из серой тучи, висевшей над городом.
- Они летают в одиночку, не боясь тех тысяч метров, что разделяют небо от земли.
Они бесстрашны, вечно юны и наивны. С игривостью и доверием они садятся вам на
перчатку, воротник, опускаются на нос. А что случается с этими звездочками,
когда они, наконец, достигнут земли? Одни падают в сугроб и превращаются в
обыкновенный снег, другие таят на детской ладони или на теплых языках этих
глупышей… Но две или три снежинки никогда не скрепятся вместе, а если так и
случится, то тот же малыш без раздумий стряхнет ее с воротника, но никогда не
станет ловить специально… Ведь в сцепленных снежинках не видно той красоты, что
можно увидеть в одной, одинокой, но прекрасной.
Мужчина вновь замолчал и неспешно вернулся к своему столу, вновь сел в удобное
кресло и внимательно посмотрел на лежащего клиента:
- Так же и с людьми. В своем одиночестве они прекрасны и неповторимы, но стоит
им сцепиться с кем-нибудь, они неизбежно попадут в общий безликий сугроб...
Отличие в том, что уже сам человек решает, хочет он слиться в серой толпе, или
нет.
- А умереть в одиночестве, это хорошо? – молодой человек усмехнулся, покосившись
на сидящего мужчину.
- Разве, умирая, человеку не становится все равно, есть кто-то рядом с его
бездыханным телом или нет?
По лицу было видно, что клиент над чем-то задумался, не моргающим взглядом
уставившись на картину с абстрактным изображением, висящую на стене:
- А что же может делать человек, ограждаясь от общества?
- Конечно, то, что этому человеку нравится делать больше всего, ведь не завися
от людей, их желаний и мнения, он может высказывать свое. И оно не будет ни
перебито, ни забрано кем-то, -мужчина улыбнулся, заметив, как посветлело лицо
его клиента.
Поднявшись с кушетки, молодой человек весело улыбнулся и направился к выходу:
- Спасибо, доктор. Думаю, я вас понял, - успел услышать мужчина, перед тем как
захлопнулась дверь кабинета.
- Главное, понял ли ты себя, - тихо промолвил мужчина в ответ.
***
Десять лет спустя.
«-… Вчера, на тридцатом году жизни, в безумной автокатастрофе погиб талантливый
молодой художник К.
Сильная метель застала его проезжающим через мост городского водохранилища.
Из-за нарушенной видимости автомобилист не справился с управлением, и сильно
заскользившая легковушка наткнулась на мостовое ограждение и, сбив его, упала с
пятнадцатиметровой высоты, пробив тонкий слой льда на поверхности воды. К. погиб
на месте. Утром автомобиль и тело водителя были подняты со дна спасателями.
Известно, что молодой художник жил один и изредка общался с матерью и старшим
братом, проживающими в другом городе.
Директор Главного Городского Музея решил выкупить последнюю картину К. «Полет
одиночества» и поместить ее в Центральную Галерею. Деньги были отправлены
родственникам погибшего…»
Сидя в кресле своего кабинета, мужчина грустным взглядом смотрел на фотографию
своего бывшего клиента, размещенную в начале статьи. Перевернув страницу, он
смог полюбоваться и на последнюю картину одинокого художника: на фоне серого
неба, среди небольших пушистых комочков снега выделялась одна единственная,
хорошо прорисованная снежинка. Мужчина тепло улыбнулся и перевел взгляд чуть
ниже.
В статье разместили еще и снимок матери со старшим братом погибшего. Трагические
лица и крепко сжатый конверт с деньгами в руке пожилой женщины.
С досадой отложив газету, мужчина встал и, как десять лет назад, подошел к окну.
На улице не спеша, с какой-то торжественной грустью, падали первые шестиугольные
звездочки этого января.
- Ну что, одинокая снежинка, растаяла? - в пустоту произнес он…
