Что общага – это круто, я поняла не сразу. Сейчас я даже не вспомню, когда на
самом деле это и осознала. Но в самом начале моей жизни в ней, я это
общественное место просто ненавидела. Еще бы. Родители вывезли меня туда из
родного дома и оставили со всеми причиндалами, когда мне было пятнадцать лет. И
уехали за сто восемьдесят километров от меня, написав на листочке только адрес,
куда им письма писать, которые шли по две недели.
На дворе стоял 1999 год. Один телефон на вахте первого этажа женского общежития,
а я на четвертом. Пока меня к нему позовут, пока я спущусь – денег уже немерено
набежит за межгород и успеешь в трубку только и «крякнуть» маме - привет, пока
да целую. А до отчего дома пилить на двух автобусах часа четыре. Ездила я туда
поэтому раз в месяц только по великим праздникам.
Короче, оставили меня там и уехали с Богом. А я осталась. Две недели ревела – не
до учебы было. Домой хочу и все тут. Да и как не захотеть, нет никаких условий
для нормального существования. Ну, вот хотя бы, здание было четырехэтажное и в
нем размещалось 73 комнаты, в каждой из которых, за редким исключением, жило по
четыре человека. На два этажа приходилась только одна розетка и одна кухня. На
каждой из кухонь размещалась только одна электрическая плита, на которой можно
было готовить пищу. Причем, нагреваемая поверхность у нее была где-то метр на
метр. С четвертой пары, которая заканчивалась в 15.35, девочки-студентки неслись
в общагу как ненормальные, чтобы занять место для своей сковороды или кастрюли
на этой плите. Они выигрывали от этого немного, потому что еще плита нагревалась
минимум минут тридцать, только потом начинала нормально выполнять свои прямые
обязанности. Я не относилась к числу этих счастливчиков, видно, плохо бегала на
длинные дистанции, поэтому, как кот, ходила около кухни и высматривала, когда же
освободится место для моей посудины.
А комнаты, которые нас встретили! Все выкрашены в зеленый цвет, нигде нет обоев.
«Не положено»,- громогласно возмущается комендант на любое желание студенток
потратить свои деньги на оклеивание комнат самостоятельно. По середине каждой из
комнат висит две лампы дневного света. И все. Порти зрение - не хочу. Ну, я его
и портила ровно восемь лет там. До минус пяти допортила.
Помню, через две недели поехала домой. Приехала, реву: «Заберите меня оттуда!»
Но видно, не на тех нарвалась. На следующий день с самого раннего утра меня
посадили родители в наш старенький «Москвич» и сделали попытку номер два.
Решили, заселить меня на квартиру к одной бабушке, у которой до этого жил мой
родной брат ровно шесть лет. Это меня немного подбодрило, хотя от услышанной
цены за месяц сникли и мама, и папа. «Дорого!» - звучало грустно из их уст. Я их
понимала - двести рублей это сейчас не деньги, а тогда было очень дорого. Хотя
помню, я решила в тот момент, что справедливости в жизни нет – брату снимали,
мне нет. Я надулась – и всю меня, такую недовольную, оставили в общаге.
Дни не то, что тянулись, они ползли, словно черепаха проползает дистанцию пять
раз по тысяче метров. Я не могла привыкнуть к шуму и вечным крикам с раннего
утра до поздней ночи, к тусклой комнате, к кровати с панцирной сеткой, к одному
холодильнику на два этажа, к постоянно протекающему потолку от очередного дождя.
И подруги-то нашлись не сразу. Сначала были только знакомые, приятельницы,
соседки, одногруппницы. Из одной комнаты меня переселяли в другую – не сходилась
с кем-то характерами. А потом как-то раз, неожиданно для себя, и родная душа
нашлась. Она звалась Татьяной. Хотя ее все в общаге за глаза называли рыжей.
Просто волосы у нее были русые и по пояс. Завидовали, наверное, все. Она была
старше и училась в колледже, а я начинала свой путь вне родного дома с лицея.
Она была избалованной, а я была из деревни, поэтому мы поставили цель перед
собой – превратить жизнь в общаге в веселье. Для начала, мы оклеили стены. Нас
ругали, на ковер вызывали, но обратно ведь обои не содрать – нас оставили в
покое. К общей проводке в комнате подключили, с помощью родителей, холодильник и
настольную лампу. Ее, правда, отрубили через год, но год-то мы, в тайне от всех,
пожили с ярким светом.
Жизнь в общаге помаленьку налаживалась. Через три года Таня выпустилась. Ко мне
подселили Иру и Аню. Первая была такая спокойная, что можно было только
позавидовать. Как сейчас помню, никогда не кричала, не злилась, не паниковала,
голос не повышала. И никогда не плакала. Вторая - полная ее противоположность.
Семья у нее многодетная, но папа с мамой не жил и воспитанием дочки не занимался
никогда. Он был членом Союза писателей. Ночью он, по словам Ани, никогда не
спал, наверное, творчеством занимался, а в передышки звонил ей (ничего что ночь
и все в комнате спят) и учил ее жизни. После его «учебы» раз в месяц не спали
уже все мы и успокаивали ее.
Питались мы вместе. Распределения дежурства по листочку, кто готовит, убирает
или моет, у нас не было. Главным контролером была совесть каждого. Это работало
как-то лучше.
Однажды я решила съездить на выходные к Татьяне, она всегда меня к себе звала.
Автобус до нее прямой ходил, и ехать всего два часа с половиной. Подхожу к своим
девчонкам за советом:
- Ехать мне к Тане в гости или нет?
- Тебя приглашали?- строго спросила Ира, глядя мне в глаза.
- Да,- уверенно ответила я.
- Таня, значит, не против,- сделала вывод Ира,- а муж ее?
- Он тоже не против, - спокойно отвечаю я ей.
- Жилплощадь позволяет?- продолжает спрашивать Ира.
- Позволяет,- киваю я.
- Дорогой не замерзнешь?- заботливо звучит вопрос моей соседки.
- Я тепло оденусь,- отвечаю.
- Уроки выучишь? - задала она свой последний вопрос. От такой заботы и уезжать
потом никуда не хотелось.
Восемь лет жизни в общаге пролетели быстро. Видно, черепахе на ее длинной
дистанции кто-то постоянно поддавал пинок. Я со всеми подружками до сих пор
общаюсь. Именно с подружками, с которыми жила долго бок о бок, с которыми
травили мышей в комнате, с которыми грелись под одеялом одной кровати, с
которыми день рождение отмечала апельсиновым соком. Мы с ними не курили, не
гуляли, как современная молодежь, а просто счастливо жили. Сегодня мы друг от
друга разбросаны: кто в другой области, кто в другой стране, но моя «тройка»
надёжна при любых жизненных обстоятельствах и тут расстояние совершенно не имеет
никакого значения.
