Оказалось, что со вчерашнего вечера некто сосед выкинул (то есть у подъезда
поставил, для вывоза) четыре пакета книг (или десять килограммов макулатуры, мой
дорогой не ценящий читатель), всю свою домашнюю библиотеку.
Только узнав о том, Васильев небрежно и наскоро оделся и спустился, держа в
руках свернутый пакет и ключи.
У подъезда для вывоза стоял еще старый, изготовленный в несуществующей более
стране, поломанный, смешной и мало страшный книжный шкаф. Женщина, стоявшая
здесь же, перебирала различных авторов. Она, видимо, делала какую-то выборку:
брала в руки книгу, открывала, немного листала, потом отходила с ней к машине и
клала в ребристо припухленный другими книгами пакет. Это была Нина Николаевна
Шпак, я ее не знаю, разве только имя. Васильев удивился (он-то знаком с ней):
дама-то нечитающая! Он тоже стал рассматривать, вытаскивая из пакетов,
разнообразные книги.
Васильев, перебирая, краем глаза постоянно следил, что возьмет Нина Николаевна,
когда та подходила за новым экземпляром; она брала классиков: ушли вместе с ней
Толстой и Достоевский, другой Толстой и еще некоторые, чьи имена-фамилии было
бы, при всем моем к ним уважении, утомительно перечислять.
— Нина Николавна, вы книжками увлеклись, что ли? — спросил Васильев. — Можно мне
тут тоже себе взять что-нибудь?
— Да ну тебя... читать! увлеклась! — усмехнувшись, ответила женщина. — Бери,
бери, что хошь, мне все равно ими печку топить...
Васильев удивился еще пуще, но, казалось, это было более вероятно, чем то, что
Нина Николаевна начала читать. Сам Васильев чтение очень любил и к книгам
относился бережно — так, как ни к чему, наверное, не относился больше с таким
трепетом.
«А к чему выборка?», — подумал он, не желая произносить вопрос вслух.
— Сжигать? Гм, да как же, можно разве книги жечь? Вы труд писательский не
цените, Нина Николавна.
— Да чего его ценить-то, ежели сесть да написать — раз плюнуть. А печь топить —
дело насущное, важное. Я без книг и жила, и жить буду, а без тепла мне не жизнь.
Васильев больше ничего не говорил, а только тихо стал укладывать в свой пакет
оставшиеся книги, стараясь уместить в нем как можно больше; хотел спасти
классиков от такой участи.
Люди, ну нельзя же сжигать книги! Нельзя книгами печи топить! Нельзя сжигать их:
клей при сжигании смердить будет. Да и, в общем-то, сжигая книги, убиваешь
культуру. Но главное смрад-то, какой смрад!..
