Алма-Ата. Микрорайон. Один из летних июньских дней 1966г. Послеполуденное время.
Во дворе новой пятиэтажки на лавочке сидят старушки. Под их бдительным взглядом
проходят возвращающиеся с работы жильцы дома. Предоставленная сама себе детвора
гоняет с криками радости от неограниченной свободы, которая нередко
заканчивается проблемами для их вечно занятых родителей. Несколько бездомных
собак, чудом оставшихся на воле после очередной облавы, лающие и повизгивающие
от удовольствия не меньше, чем ребятишки, радуются летнему дню и бегут вместе с
ними наперегонки. Сидящий на дереве рыжий облезлый кот с любопытством наблюдает
за происходящим внизу. Две ручные сороки, нахальные, воровитые, но очень
красивые с зелёным отливом на чёрном оперении, подбирают всё, что не так лежит,
и уносят в открытое окно второго этажа. Там, облокотившись на подоконник, стоит
и курит отрешённо безучастный ко всему их хозяин. Иногда сорочья воровитость
переходит всякие границы, когда они смело влетают в квартиры через открытые
форточки, не брезгуя личными вещами жильцов дома в виде колец, серёжек, булавок,
монет.
Светит не очень жаркое солнце, готовящееся к посадке за горизонт. Шелестит
нежная зелёная листва берёз, посаженных возле дома во время одного из весенних
субботников. Легкий ветерок колышет слегка притоптанную за день сочную траву,
едва слышно стрекочут кузнечики. Из окна нашей квартиры на первом этаже по двору
разносится запах свежих булочек с яблочным повидлом, которые печёт моя бабушка,
Наиболее «слабонервные» из соседей, уже в который раз, под предлогом «взять
рецепт» идут к нам и возвращаются с пышными булками.
На улицу выходит подвыпившая супружеская пара, Григорий и Катя. Супруг исчезает
за домом и через пару минут горделиво въезжает во двор на новеньком чёрном
двухколёсном мотоцикле. Остановившись и медленно сойдя с него, он, пошатываясь
вместе с ним, с трудом ставит его на подножку. Затем с нескрываемым
превосходством, всё также пошатываясь, обходит его, украдкой поглядывая на
реакцию собирающихся вокруг соседей, и покрикивает на жену, тем самым
подчёркивая значимость момента. Запах новенького мотоцикла и паров бензина
смешивается с перегаром. Красное лицо Григория угрожающе багровеет при попытке
кого-либо притронуться к его «сокровищу». В этот момент неугомонные сороки,
заинтересовавшись бликами от хромированных деталей и поверхности мотоцикла,
плавно приземляются на чёрное кожаное сиденье и от всей сорочьей души
«обновляют» покупку изрядным количеством жидкого белого помёта и, облегчившись,
улетают. Это происходит так неожиданно, что Григорий даже не успевает
сформулировать свой гнев парочкой нецензурних слов вслед улетающим пернатым. Он
произносит их на несколько секунд позже и, по стечению обстоятельств, это
достаётся уже жене, услужливо торопящейся вытереть всё начисто подолом ситцевого
платья. Несмотря на неприятную мелочь, гордость переполняет и торопит супругов
поскорее завести мотор и рвануть с места в широкую даль на зависть окружающим.
Чёрные клубы дыма вслед за рокотом мотоцикла растворяются бесследно в
послеполуденном воздухе. А Григорий и Катя, возможно впервые, после
многочисленных выяснений отношений с пьяным рукоприкладством, дружно прижавшись
друг к другу мчатся на крыльях своей мечты.
Впечатлённый увиденным народ потихоньку рассасывается. Мужская часть населения
удобно располагается в беседке и забивает «козла» в домино на сколоченном из
деревянных досок столе, выкрашенном в ядовито-зелёный цвет. Кто-то приносит
внушительных размеров эмалированный бидон разливного пива и игра становится ещё
оживлённей, мешая интелегентной прослойке восхищаться вечерней культурной
программой, транслируемой по телевизору. Усталые после работы женщины в домашней
одежде, нисколько не смущаясь по этому поводу, прогуливаются перед домом, чтобы
немного развеяться, а детвора бегает и кричит во всё горло. Домовой старушечий
совет продолжает «промывать кости» и своим и чужим, не оставляя никаких шансов
на реабилитацию доброй половине населения нашего двора. Сороки от безделья
раскачиваются на бельевых верёвках, протянутых между деревьями. Обнаглевшая
мошкара садится на всех, кто мало двигается. Солнце медленно опускается за
горизонт. Так проходит ещё немного времени. Смеркается.
Мирную и не суетливую обстановку нарушает рокот мотора. Из сумерек
вырисовывается фигура Григория на мотоцикле. Остановившись и браво скидывая ногу
с мотоцикла, он с удивлением замечает, что жены, которая должна сидеть за его
спиной, нет. На его потемневшем от пыли и протрезвевшем лице округлившиеся серые
глаза выражают удивление и ужас. На вопросы окружающих он тупо бормочет что-то
невнятное, повторяя, что они с Катей нигде не останавливались. Собирающаяся
вокруг Григория толпа наперебой строит предположения об исчезновении Кати, кто с
сочувствием, а кто и со злой иронией. Увлечённый обсуждением народ не сразу
замечает въехавшую во двор машину скорой помощи, из которой санитар извлекает
Катю с обеими загипсованными руками. Скорая спешно ретируется. С трудом
сдерживая слёзы, Катя неуверенной походкой направляется к умолкнувшей от
изумления толпе. На разукрашенном синяками и зелёнкой лице её карие заплаканные
глаза не выражают гнева. Толпа расступается. Растерянный Григорий боится
пошевелиться. Взгляды супругов встречаются. От происходящего затихает хор
собачьих и детских голосов, немеют даже кузнечики. Развязка наступает, когда
ослабевшим голосом Катя обращается к Григорию: «Ну что, муженёк, идём домой
лечиться?». Он, находясь в состоянии сильного потрясения, забывает поставить
мотоцикл на подножку и тот с грохотом падает на землю. Не обращая на это
никакого внимания, Григорий подбегает к Кате. Боясь прикоснуться к ней из-за её
загипсованных рук, повисших на косынках у груди, он бережно обхватывает её
талию. В сумерках их фигуры напоминают танцоров, исполняющих народный танец.
Неторопливой походкой семья прослеживает к подъезду сквозь «караул» из соседей.
Сочувственно скрипнувшая входная дверь закрывается за ними. Люди молчаливо
расходятся. Поднятый кем-то с земли мотоцикл сиротливо остаётся стоять во дворе.
Наступает восхитительная ночная прохлада… Семья, в недавнем прошлом будоражившая
спокойствие жильцов неоднократными выяснениями отношений между собой, в эту ночь
"дарит" возможность всему дому погрузиться в мир приятных ночных грёз и надежду
на то, что после этого случая в семейной жизни Кати и Григория всё переменится к
лучшему и, возможно, не только у них.
