- Мама, это я услышала тогда от тебя. Два года назад. Ты сказала мне это так
спокойно, так величественно, словно королева, отдающая приказания своему войску:
- Наташа, я не хотела тебе говорить, но решила, что тебе нужно это знать. Я
видела вчера твоего Лёшу, он шёл в обнимку с вашей соседкой. Она несла шикарный
букет алых роз, Лёша нежно обнимал её за талию и шептал в ушко, ты извини, я не
расслышала, что.
Комната вмиг закачалась у женщины перед глазами. Поплыла люстра, висевшая под
потолком ещё с советских времён.
Наташа вдруг подумала:"Папа купил её за десять рублей, отстояв огромную очередь
в магазине «Хозтовары». Он был так горд собой, так хвастался, будто мальчишка,
сумевший ловко перескочить через очень высокий забор.
Вся семья принимала посильное участие в торжественном водружении этого
стеклянного чуда с многочисленными подвесками на потолок. Кто- то держал шаткую
табуретку, кто подавал, то пассатижи, то изоленту, отвёртку, казалось, что для
столь сложной операции, понадобятся все имеющиеся инструменты в доме.
Когда все, наконец, было готово, щёлкнул выключатель, вся большая комната
озарилась мягким матовым светом, а тысячи радуг отразились в стеклянных
подвесках, заботливо начищенных маминой рукой и прополоснутых в нашатыре, от
обилия которого у всех засвербело в носу.
Потёртый диван, знакомый с детства, покрытый новым покрывалом с большим
леопардом в центре, на котором Наташа сидела, не мог помочь женщине и спрятать
её от тех слов, которые она услышала от своей матери.
Высокая и стройная для своих семидесяти пяти лет фигура Елены Ивановны, на фоне
окна и угасающего к вечеру неба, удлинилась из-за отбрасываемой тени, а
заострённый кончик носа, к старости приобретший крючкообразную форму, ожил и
стал двигаться по одной ему, ведомой троектории.
Наташа осознала, что это всего лишь, лёгкая усмешка матери, смысл которой ей был
не совсем ясен, а уточнить и прояснить, не хватало смелости.
- Ну и пусть, он обнимается, с кем хочет, мне всё равно. Я и одна проживу, без
него. Вот ты без папы уже почти двадцать лет живёшь и процветаешь, вот ковёр
новый недавно купила,я его у тебя не первый раз вижу,- женщина рукой показала на
пол, где и вправду уютно расположился бежевый ковёр без рисунка с длинным
пушистым ворсом, в котором, словно в водорослях, погрузились её ноги. И чего
греха таить, на миг, Наташе захотелось утонуть в нём, словно в болоте, целиком,
ныряя с головой, без всякого шанса оставить макушку на поверхности.
- Дурочка, твой отец, умер и с этим ничего нельзя уже поделать. А твой муж, жив
и прекрасно процветает, но с другой, не с тобой. У вас же была чудесная семья...
- Мама я же тебя просила не говорить больше об этом. Мы решили месяц пожить
врозь. Это наше решение и ты обещала не комментировать и не влиять на него. У
нас есть такая возможность, разобраться в себе и в том, что с нами произошло.
Почему мы стали вдруг, чужие, и…
- Да, я обещала, ждать месяц. Но я хочу тебя предостеречь от ошибки. Кто кроме
матери может это сделать? Я же забочусь о тебе!
Дети у вас разъехались, живут в другом городе, вот вам и стало скучно вдвоём.
Вот помню, с твоим отцом нам в первое время тоже было не по себе, когда вы по
институтам рванули, а потом, ничего, привыкли..
- Мама, у нас другое, дай нам время, мы разберёмся сами, не маленькие.
- Может и не маленькие. Но сколько ж можно. Мне тяжело на это смотреть,- Елена
Ивановна отошла от окна и стала приближаться к дочери, та невольно внутри
сжалась на диване и мысленно для себя решила, что если станет очень страшно, она
как в детстве сможет быстро закрыть глаза.
На самом деле, этот способ не понадобился, наоборот, женщина внимательно
рассматривала постаревшую за последние годы мать.
Её морщинки, превратились в глубокие впадины, некогда красиво очерченный рот,
капризно смотрит вниз, а нос, всегда указывающий на недостатки собеседника,
заметно просел. Теперь лишь две кошки, живущие в доме, стремятся с первого раза
выполнить все указания Елены Ивановны.
- Как постарела мама, даже ещё пышная шевелюра, уже не смотрится, как раньше,
причёской "А ля Пугачёва". Мама хочет мне хорошей жизни, но понимает это
по-своему, только как сама хочет. Она забывает, что насильно никого нельзя
сделать счастливым. Она не смогла это сделать со своим мужем, моим отцом.
Его сердце не выдержало такой "удачи" и он ушёл от неё не дожив и до шестидесяти
в другой мир, где нет, не контроля, не чужих представлений о счастьи, ничего,
там никто не знает, что будет...- Наталья ушла в свои мысли, твёрдо решив для
себя, что никогда не станет говорить это своей матери.
Женщина встала с дивана, голова уже перестала кружиться, включив в полутёмной
комнате свет, Наташенька оглянулась кругом, больше пространство не казалась ей
зловещьим и мать уже смотрела не укоризненно, а с каким то другим, незнакомым
дочери, выражением лица.
- Мама я завтра куплю продукты, которые ты просила и принесу их после работы,-
произнесла Наташа, слегка обнимая мать за плечи и гладя её спину, в тёплой шале,
в которую весь вечер куталась Елена Ивановна.
- Может, чайку попьёшь, я твой любимый пирог испекла,- нерешительно проговорила
женщина, заискивающе, посмотрев дочери в глаза.
- Попью, мам, попью, идём, наливай мне, да побольше.
Когда пирог был почти весь уничтожен, а вкусный зелёный чай с добавками мяты,
выпит, Наталья засобиралась уходить.
Она чувствовала, что мать хочет ей сказать, что-то ещё, но на сегодняшний день,
женщине было уже достаточно.
Уже у порога, Елена Ивановна, обняв дочь, не выдержала и выпалила на одном
дыхании:
- Наташенька, это всё не правда ничего этого не было.
- Мама, ты о чём? Чего не было?- по инерции спросила дочь, уже зная, что имела
ввиду мать.
- Я не видела Лёшу с другой женщиной. Это не правда. Вернее, так, это правда, я
его действительно встретила. Он всё время расспрашивал меня о тебе. Мне просто
его стало так жалко, я так боялась, что ты его бросишь и у тебя может появиться
другой мужчина. Я специально сказала тебе неправду, чтобы ты вернулась к своему
мужу и не повторяла моих ошибок. Ты не представляешь, что значит, это жить в
одиночестве..
Наташа не дослушала сбивчивою речь матери, прервав её:
- Мама, ты специально, решила сделать мне больно? Подтолкнуть меня в спину к
правильному шагу?
У тебя получилось, ты сделала мне очень больно,- от этих признаний Наташе стало
так тоскливо на душе. Это было знакомое с детства чувство. Мама в воспитательных
целях, отдала её щенка соседке по даче, когда дочь стала плохо учиться и дерзить
матери.
А однажды, вернувшись с очередного свиданья, Наташа выслушала от матери
проповедь, что отец скончался раньше времени из-за неё и вот она, неблагодарная
дочь, почти довела мать, до могилы..
Наташа мысленно удивлялась, почему она не испытывает облегчения, узнав, что
любимый муж не изменяет ей и не дарит соседке шикарный букет роз.
Она чувствовала только тупую боль в районе солнечного сплетения. И всё, все
остальные чувства: страх за своё будущее, стыд и вину, что она опять позволяет
другим причинять ей страдания, словно вышли за пределы её тела, чтобы
обезопасить её от новых переживаний, к которым Наташа сейчас была не готова.
Со словами: " Я приду к тебе завтра"- дочь закрыла входную дверь и выйдя на
площадку, нажала кнопку лифта.
