Человек уходил на войну. Не по-своему желанию, нет. Да разве такое вообще можно
желать? Человека никто не спрашивал. Не спрашивал о том, хочет ли он, может ли
он. Готов ли он стрелять в другого Человека. Ни о чем его не спрашивали.
Два боевых офицера встретили его по дороге домой. Откуда он шел? Может быть, он
шел из магазина, где купил игрушку своему сыну. А может Человек шел с работы,
попутно купив жене маленький букетик. Не в честь какого-либо праздника, нет.
Просто так, чтобы жену порадовать. А может он простовстречался со школьным
другом. Человек не помнит этого. Да оно и не важно.
Важно лишь было то, что этот день отличался от других только тем, что он был
невероятно солнечным. Ранняя весна в том году стала проклевываться еще в конце
февраля, а в начале марта весь город уже поплыл ручьями. Солнце отражалось в
этих лучах примерно так же, как на звездах у этих двух офицеров. Какого они были
звания? Человек не знал этого. Он никогда в этом не разбирался. Ему никогда не
были интересны войны. Его прадед рассказывал ему про войну еще в детстве, но
Человек плохо помнил его рассказы. Прадед ушел, когда Человек был еще маленьким.
Нет, будучи маленьким, Человек, конечно же, играл в войну. А кто в нее не играл
в детстве? Только он еще тогда не понимал разницы между выстрелом в человека из
настоящего пистолета и выстрела из той деревяшки, которая и пистолет то
напоминала с трудом. Надо было обладать богатым воображением, чтобы представить
ее пистолетом. И оно было у Человека. Вот только даже с таким воображением он не
мог представить, что ему предстоит пережить, когда он вырастет.
Но вот он вырос и два боевых офицера называют его фамилию. А затем объявляют о
начале мобилизации. А потом еще о чем-то. Но Человек всего этого не запомнил. Он
вообще не обратил на это внимание. Эта странная встреча показалась ему чем-то
обыденным. «Война, так война», - подумал Человек. И пошел своей дорогой.
Осознание пришло только дома.
Осознание пришло от слез жены: все эти пару часов, отданных на сбор, она не
проронила ни слова. Не потому, что ей нечего было сказать. На самом деле, жене
Человека хотелось рассказать ему обо всем. Про сына, родителей, работу, погоду.
Да про все, что угодно. Просто сесть и говорить. Только бы он не уходил.
Но она только плакала. А точнее – рыдала. Рыдала так же, как и мать Человека.
Даже отец плакал. Человек видел его таким только один раз в жизни: когда умерла
бабушка. Плакал и маленький сын Человека, хотя и не понимал, что происходит. И
только глаза Человекаоставались сухими. Пустынно пронзительным взглядом они
сверлили стену с семейными фотографиями. С них Человеку улыбался он сам:
беззаботно и ветрено, то играя с сынишкой, то держа на руках свою жену.
И Человек ушел на войну.С кем была война? С людьми. Где-то по ту сторону
баррикад находилсяДругой Человек. Которого тоже лишили всего: семьи, работы,
жены, сына, друзей. Которого также вырвали из жизни.У Другого Человека был
другой язык, флаг, гимн, другие правители, но проблемы его мирской жизни мало
чем отличались от проблем остальных людей, по какую сторону баррикад они бы не
были. Возможно, не будь войны и многие эти люди могли бы подружиться, потому что
нашли бы много общего. Но война пришла, и место слов заняли ружья.
Человек воевал один. Хотя армия была большая. Но людям было нечего сказать друг
другу, ведь их объединяли только убийства. И в тоже время они были похожи.
Тысячи пустых глаз и взглядов в никуда. Человек смотрел в них и видел себя.
Высохшие без воды губы, потрескавшиеся от ветра. Трудно поверить, что они
когда-то расплывались в улыбке. Лицо, будто вытканное из морщин: Человек смотрел
на каждое из них как в зеркало. Может быть, поэтому они и не общались. Трудно
общаться с зеркалом.
Человек разговаривал только с Богом. Впервые с четырнадцати лет. Именно тогда
Бог оставил его. По крайней мере, так думал сам Человек.Но сейчас он забыл про
это, он простил его. Человек не знал ни молитв, ни обрядов, да они и не были ему
нужны. Он просил только об одном: поскорее бы это закончилось. Во время каждого
боя, Человек просил, чтобы это был последний бой. Но война продолжалась, также
как и диалоги с Богом. Точнее монологи. Да и с Богом ли? Или с самим собой? Это
было неважно для Человек в тот момент. Кто-то должен был его выслушать, пусть бы
это был и он сам.
И Человек погиб на войне. Но не тогда, когда кто-то выстрелил в него, нет. Он
погиб еще тогда, когда сам впервые выстрелил вДругого Человека и убил его. В
первые дни войны. А в тот момент он попал в госпиталь.Хотя Человеку тогда
показалось, что он умер. И это был первый день с начала мобилизации, когда на
его лице появилась улыбка. «Слава Богу, все кончилось», - подумал тогда Человек.
Но на этом война не закончилась. Рану зашили, и Человек снова отправился
убивать. Война длилась еще долго. А может и недолго: Человек потерял счет
времени. Дня и ночи он не различал, как и времен года. Только различал, где
свои, где чужие, где граната, а где курок.Среди взрывов и грохота он научился
ясно различать голос своего командира. Этот голос будет звучать в его голове до
конца жизни.
Человек уж стал привыкать к войне, когда она закончилась. Кто выиграл? А разве
на войне бывают победители? Бывают.И в этой войне был победитель. Но это был не
Человек.
Ведь Человек погиб еще там, в первые дни. Точнее он погиб не сразу, а
постепенно. С каждой выпущенной пулей в другого Человека от его души
откалывались малейшие кусочки, подобные этим пулям. И теперь от души Человека
остался только маленький кусочек. Размером с одну пулю. И Человек знал, что рано
или поздно он выстрелит. И знал куда. Точнее не знал, а чувствовал где-то в
глубине себя призрак приближающейся гибели. И это было единственным, что он
чувствовал. Трофейный пистолет хранил кусочек его металлического сердца,
приправленного порохом и пропахшего дымом побед и болотной тиной поражений.
И Человек пришел с войны. Вернулся в свой родной город, точнее в то, что от него
осталось. Нет, город не был разрушен. Его даже не атаковали во время войны: уж
слишком далеко он был от линии фронта. Ни одно здание не пострадало: вместо
этого каждый дом потерял все свои цвета и стал абсолютно серым. Быть может,
из-за того, что война затронула каждую семью и вместо смеха детей из каждой
квартиры доносится плач сирот. Быть может, из-за голода и нищеты, убравших из
города всех животных и тех птиц, которых можно было поймать. А может, дело было
в Человеке: настолько он привык видеть серый цвет на войне, что перестал
различатьостальные краски.
В любом случае, некогда родной город стал для Человека абсолютно холодным и
чужим. Город, в котором он родился и вырос, ходил в школу и познакомился со
своей женой, казался ему чудовищно грубым и нелепым. Место, которое он когда-то
не хотел покидать, теперь казалось абсолютно чужим. Лишь ручейки на асфальте
казались ему чем-то знакомым: Человек видел их в свой последний день перед
войной. «Это значит, опять весна», - подумал Человек глядя на них. Только
ручейки позволили ему это понять: все дни до этого были для него совершенно
одинаковыми. Без времен года, дней недели и времени суток.
Человек вернулся сюда, чтобы найти их. Тех, кто был ему дорог. Тех, кто был его
семьей. Тех, кого он, когда-то любил. Сейчас он не чувствовал любви. Человек
лишь ощущал невыносимое желание вернуться домой, и это желание заставляло его
хоть как-то шевелить ногами. Это было его единственной целью. А дальше будь, что
будет.
Но Человек не нашел их. Дом его был пуст, и лишь ощущение покинутости наполняло
его. Мебели не было, как не было и признаков того, что тут хоть кто-то когда-то
жил. Человек рухнул на пол и моментально заснул.
Сколько он проспал, Человек не знал. И сколько бы еще он спал, если бы его не
разбудили. В полумраке он не сразу узнал лицо своего соседа, исписанное
морщинами и болью утраты. Это было лицо семидесятилетнего старика, хотя сосед и
прожил вдвое меньше. Он назвал Человека по имени. Впервые за все это время
Человек вспомнил, что у него когда-то было имя. Сосед протянул кусок хлеба, и
Человек принялся с жадностью глотать его. Сколько он уже не ел, Человек не
помнил.
Сосед рассказал ему про голод, от которого умерли родители Человека, как и
большая часть города. Он рассказал про жену Человека и про сына Человека: им
удалось уехать еще в начале войны. Один из ее бывших друзей, занимающий хорошую
должность, уехал заграницу и предложил забрать их с собой. Жена Человека долго
не колебалась.
После этого сосед ушел, оставив Человеку еще небольшой кусочек хлеба и воды. Он
сказал, что ему еще надо найти остальных пришедших с фронта солдат. Зачем, он не
сказал. И Человек остался один. Точнее, вернулся к себе. Ведь он был один все
это время.
Хлеб и вода сделали свое дело: Человек смог подняться на ноги. Он подошел к
единственному уцелевшему месту – стене с семейными фотографиями. Человек пытался
разглядеть там себя, но не нашел. Вместо этого на него смотрел молодой
жизнерадостный и полный энергии мужчина со своей семьей. Человек где-то в
глубине осознавал, что это был он сам. Но он уже не помнил себя такого. В
поднятом с пола осколке стекла Человек увидел исхудавшее безжизненное лицо с
совершенно пустыми как стекло глазами и кожей цвета сажи. Человек сравнил это
лицо с тем, которое было на фотографиях, и пытался понять, которое из них было
настоящим. Настоящим лицом Человека.
Человек смотрел на эти лица и не мог принять ни одно из них. Первое было слишком
счастливым, второе – слишком безжизненным. Человек ощущал себя где-то
посередине. «Я ни тот, ни другой», - подумал он, и в это время Человека
почувствовал дикую боль. Он повалился на пол и закричал, пытаясь определить
место, откуда она идет. Но боль охватывала все его тело и души – это была вся
его боль со времени первого дня войны. «Я ни тот, ни другой», - повторял он, при
этом боль становилась сильнее. Наконец он закричал: «Я – никто!» И боль утихла.
Человек закрыл глаза и увидел ее. Это была женщина невероятно крупного размера с
большими зубами и хищным взглядом. Невероятно быстрым шагом она приближалась к
Человеку, становясь с приближением лишь ужаснее. Это была Война. Она пыталась
заглотить егополностью, и Человек почувствовал, как ее огромный рот приблизился
и услышал, как щелкают ее зубы. Человек закричал от ужаса. В мгновенье
промелькнула мысль, что он должен ее убить и вот Человек уже чувствует, как
сжимает свой трофейный пистолет. Она двинулась к нему, и он направил на нее свой
пистолет. Война остановилась, и ее ужасный рот скривился в ухмылке. Человек
выстрелил и попал…Человек выстрелил себе в висок.
Сосед найдет его бездыханное тело через несколько дней. «Еще один не выдержал»,
- скажет он. По щеке его спустится одна слезинка, черная и несоленая: все
остальные сосед потерял во время войны. Так не выдержал и его сын.
Сосед никогда не узнает о том, что чувствовал Человек в последние минуты.Также
об этом не узнает и Сын Человека. Он не будет помнить своего отца, ведь он был
еще совсем маленьким. Лишь когда он вырастет, мать расскажет ему правду.
Сын Человека будет гордиться своим отцом, будет стараться быть похожим на него.
Хоть и не будет знать его настоящего. И не будет знать, как его отец сражался с
Войной в свои последние минуты, и как он не смог победить ее. Человек нанес ей
лишь ранение, а это значит, что она обязательно вернется. Может быть, ее уже
увидит Сын Человека, а может быть его сын. Ясно одно: Человеку снова придется
встретиться с Войной. И снова сразиться. И не один раз. Но это не может
продолжаться вечно. Рано или поздно кто-кто из нихпобедит. Либо Человек Войну,
либо Война Человека.
