У Шурочки в пятьдесят лет вдруг прорезался интерес к искусству. Талант в
искусстве. Она занялась скульптурой. Начала лепить из глины.
-Я буду лепить бюст! - сказала она на втором занятии в Школе Гончарного
Искусства.
Мастер Вика – молодая женщина в старых заношенных джинсах – улыбнулась затее
Шурочки и пожелала ей удачи. Шурочка училась прилежно. Она не садилась за
гончарный круг, а лепила, как говорила мастер Вика, «по выкройке». У Шурочки
долго не получался овал головы.
- Нет, это не его овал, - говорила она, но не злилась, а терпеливо перемешивала
глину и начинала всё сначала.
Дома муж иногда, отрываясь от компьютера, с ухмылкой спрашивал:
- Где это ты пропадаешь по вечерам? – и при этом он хихикал. – Может, кого нашла
себе? А-а-а?
Шурочка улыбалась и отвечала:
- Дорогой, я готовлю тебе подарок на новый год.
- Подарок? Какой? – удивлялся муж.
- Сюр-приз, - кокетливо говорила Шурочка и щёлкала пальчиком по его носу.
Работа над бюстом шла медленно. Мастер Вика пыталась как-то помочь Шурочке, но
Шурочка, глядя на свою работу, задумчиво говорила:
- В том, что я задумала, помочь мне никто не сможет, всё буду делать только я
сама...
Ей всё-таки пришлось сесть за гончарный круг, чтобы выправить овал головы. И
через некоторое время она наконец-то облегчённо вздохнула и сказала:
- Вот он, тот самый овал.
Мастер Вика, разминая в это время руками глину, улыбнулась и, осмотрев работу
Шурочки со всех сторон, сказала:
- Овал очень характерный. Очень.
А овал будущей головы был действительно своеобразным: снизу он был немного
расширен, потом шла цилиндрическая часть и сверху на неё как бы надета шляпа, но
без полей, и тулия была только обозначена.
- Так и хочется из этого овала сделать голову, - сказала мастер Вика. - По
такому случаю... - Она хихикнула, куда-то выскочила и вскоре появилась с
бутылкой шампанского, и «по случаю изготовления овала» была распита бутылка
шампанского.
Потом Шурочка вырезала на овале подбородок. Подбородок получился мощным и...
- Настойчивый подбородок, - сказала мастер Вика, постояла некоторое время рядом
с Шурочкой задумчивым видом и отошла к своей работе.
Над губами и носом Шурочка работала недолго, но вот глаза... Глаза не
получались.
- Не то! Всё не то! – тоскливо говорила она в конце каждого последующего дня,
смачивала свою работу водой и заворачивала в полиэтиленовый мешок.
- Может глаза надо лепить после бровей, - как-то осторожно предположила мастер
Вика.
- Ты гений! – крикнула Шурочка. – Гений! Как же я об этом сразу не додумалась.
Глаза надо лепить одновременно с бровями. Од-но-вре-мен-но! – И Шурочка
продолжила работу с удвоенной энергией. Сначала она повесила две большие дуги,
потом чуть-чуть их изогнула, укоротила, и глаза «пошли»...
И одеваться Шурочка стала со вкусом, всегда со свежей причёской. Даже миниюбка
ей пошла. Ноги у неё оказались стройными и красивыми. Каждый вечер она стала
приходить в мастерскую красиво одетой. Она начала заряжать собой всех. Все тоже
стали приходить красиво одетыми и с причёсками. Переодевались по очереди за
ширмочкой.
- В мастерской завитал дух искусства! - призналась однажды после работы мастер
Вика; она сама в это время лепила какой-то необычный кувшин, две симметрично
расположенные ручки которого напоминали крылья орла...
- Кон-до-о-ор, - пропела Шурочка, отойдя от своей работы к работе мастера Вики и
взглянув на её кувшин. Потом она как-то мечтательно раскинула руки и плавными
движениями плеч и рук попыталась изобразить полёт орла, напевая: - У-у-у-у!
У!У!У-у-у-у!..
- Да-а-а… – Мастер Вика оглянулась на Шурочку, улыбнулась и с какой-то грустью в
голосе добавила – Да, Крым позапрошлого года, гора Ай-Петри, скалы, и, широко
расправив крылья...О-о-о, господи! – После этих слов мастера Вики в мастерской
наступило молчание, и через некоторое время все начали расходиться.
Последующие занятия проходили как обычно: все что-то лепили, разговаривали,
кто-то что-то рассказывал.
И вот в один прекрасный день Шурочка прошептала:
- Кажется всё-ё-ё.
Её шёпот услышала вся мастерская. Все прекратили работать и посмотрели в сторону
бюста. Это был мужчина с мощным настойчивым подбородком, чуть поджатыми и
плутоватыми губами, глазами, смотрящими куда-то вниз, и вздёрнутыми бровями, на
плечах лежали пальцы с длинными ухоженными ногтями. Шурочка, чуть дыша, отошла
от своей работы и взглянула на бюст со стороны.
- Куда он смотрит? – спросил кто-то из-за её спины.
- И я б хотела знать, - задумчиво ответила Шурочка.
Потом бюст упаковали и отвезли на обжиг.
Тридцать первого декабря в канун очередного Нового Года Шурочка доставила бюст
домой. Поставила его в гостиной у стены с ковром и набросила на него шёлковое
покрывало. Потом она накрыла на стол: ветчина, икры красная и чёрная, коньяк,
лимоны... Муж её был шокирован, он только бормотал:
- Красота! Красота!
Шурочка налила себе рюмку коньяка, выпила, глядя на мужа, и налила ещё.
- И я дёрну, - оживился муж и взял с полки рюмку.
- Рюмки мало, - сказала Шурочка, она налила коньяк в фужер и поднесла мужу.
- Ты меня поражаешь, - сказал муж, широко улыбаясь, и протянул фужер в сторону
Шурочкиной рюмки.
- Не чокаясь, – сказала Шурочка, поднесла рюмку ко рту и выпила чуть-чуть. - А
это тебе мой подарок. - Она кивнула на бюст.
- Не рановато, - сказал муж, взглянув на часы на стене. Часы показывали восемь
вечера. – У меня тоже есть подарок. Я… - Муж не договорил.
- Не рановато, - улыбнулась Шурочка, подошла к бюсту, посмотрела куда-то
далеко-далеко и медленно-медленно стащила с бюста покрывало.
Муж долго смотрел на бюст, подошёл к нему поближе, потом заулыбался.
- А похож. – Он посмотрел на бюст с одной стороны, с другой, отошёл. Было
заметно, что он вдруг растерялся, засмущался, как будто его раздели перед
толпой.
- Конечно, похож. – Шурочка раскрыла большой коричневый дипломат. Кроме лотка
яиц в нём ничего не было. – С натуры ж лепила. – Она взяла яйцо, подкинула его
несколько раз на ладони. – Это тебе за Юг девяностого. – Брошенное ею яйцо
попало в левый глаз бюста. Брызги разлетелись в разные стороны, оставив на глазу
жёлтую плёнку. Лицо бюста искривилось. Второе яйцо, брошенное за Нинку Б,
скользнуло по подбородку и разбилось на шее.
- Что всё это ззззначит?! - вырвалось у мужа, после третьего яйца, брошенного за
некую Елену и попавшего в рот бюста.
Шурочка в ответ только улыбнулась и продолжила яйцеметание, произнося при этом
только названия городов, улиц и женские имена.
– А это последнее, догадываешься за кого? – Шурочка с ухмылкой на лице
посмотрела на мужа, тот никак не отреагировал на её вопрос, он как окаменел.
Шурочка сделала глубокий вдох, прищурила один глаз, как прицеливаясь, искривило
лицо ужасной улыбкой и, сказав подчёркнуто мило-мило: - Это последнее за
Светку-соседку! - швырнула яйцо в бюст.
Последнее яйцо за Светку-соседку скользнуло по лысине и размазалось на стене.
- Всё! – Шурочка улыбнулась, глядя куда-то чуть повыше головы ошарашенного мужа,
поправила причёску, подтянула колготки и бросила в сторону бюста ключи. –
Квартиру, дорогой, я оставляю тебе. – Взглянув на себя в зеркало, потом - на
часики на левой ручке и накинув пальтишко, она ушла.
