Кто знает из вас, что такое одиночество? Что значит быть одной? Как это –
смотреть на миллионы людей и не видеть в них не единой души, ни души тебе
близкой и родимой?
Одиночество бывает разным, и иногда оно даже идет на пользу, но я говорю о том
грызущим тебя изнутри чувстве, что не дает покоя. Это не уединение, не тишина –
это звон в твоей голове и убийственная тоска. Ты словно собака, которую покинул
любимый хозяин, и теперь некому тебя подобрать…
Утро. Еще одно теплое, летнее утро. Сегодня выходной, и вставать рано совсем не
обязательно, но с привычкой не поспоришь. Немного приподнявшись, выглядываю в
окно.
Яркое солнце, деревья в зеленых нарядах, прекрасные цветы, покрывшие прогретую
землю-матушку и огромный древний дуб. Он раскинул свои косматые вихри, засыпав
ими все свои многочисленные руки, и создал вокруг себя небольшое укрытие от
жаркого светила.
Стою возле него. Такая маленькая, просто крохотная, а он величественно выпятил
грудь и гордо вздернул буйную головушку. Притрагиваюсь – твердая, прохладная
кожа. И воображение рисует железные латы на русском богатыре.
Помню, как вчера, что здесь Степка впервые меня поцеловал…
« - … Дорогая, сядем рядом,
Поглядим в глаза друг другу.
Я хочу под кротким взглядом
Слушать чувственную вьюгу. – Степан закончил прекрасные стихи и оглянулся на
Светлану.
Та наблюдала за ним с робким восхищением. В глазах ее плескались слезы, но лицо
светилось от вселенского счастья.
- Ты знаешь, - тихо произнесла она, - мне еще никогда не читали стихи, тем более
такие, - теплая улыбка тронула ее губы.
- Хочешь узнать, кто создал такое чудо? – живо поинтересовался молодой человек
и, прислонившись к стволу великана – дерева, глянул на девушку с неприкрытым
желанием.
- Конечно, хочу, - отозвалась Света и залилась краской под его бесстыжим
взглядом.
- Сергей Есенин, - засмеялся Степка, заметив стеснение девицы и широко улыбаясь,
подскочил к ней.
Светлана испуганно отшатнулась, но он крепко ее обнял, и его губы коснулись алых
девичьих губ…»
«… Степан сидел напротив, не спуская с девушки глаз. Светлана старалась не
смотреть на красивого и дорогого ее сердце юношу, смущенно уставившись в свою
кружку с чаем. Небольшие стебельки пара клубились над ароматной жидкостью и,
словно подсказывая выход, сползали в сторону дверей.
- Прекрати на меня так смотреть, - не выдержала вдруг Светлана и бросила на него
суровый взгляд. Но на него было невозможно сердиться.
- Почему? – отозвался, улыбаясь, Степка.
- Потому что, - она замолчала и отвернулась, - потому что я себя неловко
чувствую.
Юноша вышел из-за стола и упал перед охнувшей девушкой на колени.
- Успокойся, все будет хорошо, ведь я люблю тебя, - говорил он, целуя ее руки, и
на душе у обоих становилось легче…»
Я допила свое кофе, сполоснула кружку и, зайдя в спальню, уселась на диван.
Быстрый взгляд на двухстворчатый шкаф, и снова падение в прошлое.
«… - Ну, вот и все, я закончил, - с передышками сказал Степан, отходя от
шифоньера, - а ты говорила, не смогу, - он улыбнулся и придвинулся к Светлане.
Поцеловал ее в носик и прижал к себе, после чего опустился на колени и погладил
ее животик, - кто в теремочке живет, кто в невысоком живет? – смеясь, произнес
он и посмотрел на свою жену…»
-М-да, были времена, - произнесла я вслух и обернулась на звук дверного звонка.
Для меня был большим сюрпризом чей-то визит. Я никого не желала видеть. Но
открыть все равно пришлось. На пороге стояла Наталья – моя хорошая знакомая и
просто замечательный человек.
- Здравствуй, мой ангел, - с волнением поздоровалась она, и я ответила на ее
приветствие.
Мы обнялись, и я пригласила ее на кухню. Спустя минуту, мы уже сидели за столом
и пили чай.
- Ну, рассказывай, - попросила она, улыбаясь.
- А что рассказывать, - пожала я плечами, - сегодня выходной, весь день могу
посвятить только себе одной, - горькая усмешка на моих губах сказала Наташке
намного больше, чем любые мои даже самые красноречивые слова.
- Именно поэтому я здесь, - вздохнула она, - не позволю заниматься тебе
самоедством.
- Думаю, тебе не стоит тратить на меня время, - сквозь ком в горле ответила я и
вновь окунулась в себя.
«… Она кричала и билась в руках Степана. Никакие уговоры не моги утешить ее
горя. Да и как можно утешить человека, тем более женщину, испытавшую на себе
тяжелую ладонь девушки – палача. Как бы ее не изображали художники, не описывали
писатели и не рассказывали о ней страшные истории ночью у костра, суть остается
прежней. Смерть, есть смерть, и она лишь следит за равновесием в сложной
жизненной системе, всего лишь выполняет свою работу.
Нет таких слов, чтобы выразить чувства матери, потерявшей своего ребенка.
Никакие пытки не сравнятся с той болью, что испытывала тогда Светлана.
Маленький гробик опускался все ниже и ниже, погружаясь в сырую землю, и с каждым
мгновением лопалась связь между этим днем и дальнейшим будущим молодой семьи.
Слез не было, не было и слов, только крик женщины еще долго носился над
кладбищем. И муж, стоявший около могилы, к которой в безмолвном молчании
прижалась темная фигура, не в состоянии покинуть сына…»
- Сколько ему было бы? – прервала меня Наталья, за что я была ей крайне
благодарна.
Я не хотела признаваться, но мне так тяжело было сейчас сражаться одной со своей
памятью.
- Семь, - горько улыбнулась я, - в этом году Славка должен был пойти в школу.
На кухне повисла не хорошая тишина, и молчание превратилось в воспоминание.
«… - Хватит! – закричал Степан в бешенстве. Он еще никогда так не злился на
Светлану, и та замолчала, испугавшись гнева своего мужа, - хватит, - еще раз
повторил он намного тише и опустился на стул.
Они молчали. Не хотели смотреть друг на друга. И в этом молчании летало так
много мыслей, эмоций и всего несказанного. Тишина разрывалась, с треском
расходилась по швам от напряженности ситуации. Грусть, тоска, боль – все
смешалось в воздухе и давило на плечи двух человек, находившихся в комнате.
Мужчина медленно поднялся, бросил на Светлану уничтожающий взгляд и вышел…»
- Свет, - осторожно начала Наталья, - я понимаю, что тебе очень трудно, но
прошло уже четыре года, - я подняла на нее глаза, - и пора строить новую семью.
Жизнь продолжается, она не стоит на месте.
- Может, ты и права, - согласилась я искренне, - но я не могу, я…. я…
Наташа обняла меня, и я заплакала. Как давно я не плакала? Наверное, с сентября
прошлого года. Да, скорее всего, именно тогда я последний раз дала волю
чувствам. Наверное, это неправильно, и мне давно надо было излить кому-либо
душу, вместо того, чтобы закрыться в самой себе и уйти от всего мира. Но уйти
оказалось довольно непросто. Люди очень любопытны и, может быть, даже слишком.
«… - Ну, и когда вы к нам приехали? – поинтересовался один из мужчин, сидящих за
столом.
- Полгода назад, - ответила Светлана, не удивившись этому вопросу. Многие хотели
узнать, когда здесь появилось такое дарование. Наверное, именно из-за подобных
вещей, она никогда не любила такие собрания.
Пускай у шефа и день рождение, но причем тут коллектив?!
- И почему же вы приехали? – последовал еще один вопрос, и Света напряглась.
- Это долгая история, - уклонилась она от ответа и заерзала на стуле.
- А мы никуда и не спешим, - улыбнулся Петр Николаевич.
- Я, - осеклась женщина, в горле застряли слова, - извините, - произнесла она
очень тихо и выбежала на улицу…»
- Тебе надо успокоиться, - приговаривала Наталья, поглаживая меня по волосам.
Я отодвинулась от подруги и вытерла слезы.
- Да, ты права, давай прогуляемся? – попросила я и пошла одеваться.
- На ночь глядя? – оторопела Наташка, но сопротивляться не стала.
Свежий вечер принял нас с распростертыми объятиями. Прохладный ветерок приятно и
заботливо ласкал наши волосы и лица. Упрямый дуб молчаливо махнул нам на
прощание. Наверное, вы скажете, откуда взялся этот дуб? Ведь я переехала. Что ж,
вы правы, я переехала, но в такой день я была обязана вернуться на родину.
Мои ноги сами несли меня куда-то, в то время как я вспоминала последнюю встречу
со Степаном.
«… - Красиво здесь, - восхищенно ответила Светлана, разглядывая прекрасное небо
и мерцающие точечки. Луна таинственно повернулась боком и бросала на гостей
мимолетные взгляды. Тихая речка переливалась в тусклом свете и вздыхала, словно
живая, любуясь окружающей ее красотой. – Вот бы Славка был сейчас здесь, - она
повернулась к мужу, но не нашла на его лице согласия. Он был мрачен, глаза его
печальны, а голос звенел как металл.
- Так больше не может продолжаться, - громыхнуло в листве деревьев, - я не
хотел, чтобы так случилось.
Светлана смотрела на него, как на чужого человека, не понимая сказанных им слов.
- Я не вернусь, - он опустил голову и двинулся по мосту дальше, и уже совсем
тихо, не остановившись, произнес наполненное тяжелой болью, - прости.
Светлана стояла, пораженная громом. В голове вертелось много странных мыслей и
предположений.
Почему? Звучало вокруг, и никто не мог ответить.
Она осталась одна, тишина давила на плечи, и луна теперь с сожалением смотрела
на гостью.
Нет ничего хуже, казалось, говорила она, когда ты остаешься один наедине с
собой, со своими мыслями и чувствами. Нет ничего страшнее именно такого
одиночества, когда тебе на этом свете нужен всего лишь один человек, и больше
никто другой, но, увы, этому человеку ты не нужен…»
Я обернулась. Легкая улыбка коснулась Степкиных губ, и Славка еще сильнее
прижался к папиной ноге. Он взглянул на меня и дернул Степана за штанину.
- Да, сынок, - ответил он, - это твоя мама, - он обнял нашего сына одной рукой и
горько улыбнулся мне, - но мы должны ее отпустить, - устало произнес Степка, -
попрощайся с ней.
Мальчик с синими глазами глубоким взглядом пронзил мое сердце.
- Пока, мам, - прозвучал детский голос, - мы любим тебя.
Славка взял отца за руку и улыбнулся.
- До свидания, Светлана, все будет хорошо, ведь я люблю тебя.
На моих глазах два образа стали медленно рассеиваться по ветру, и я упала на
колени.
С моих плеч вместе с криком вырвался тяжелый камень боли.
Легкие руки подруги обняли меня, и я уткнулась ей в колени. Я плакала, изливая
свою душу. Я плакала, уже понимая, что теперь я не одинока.
